Алексей Вязовский - Хроники Дангора. Книга 1

— Харомэ та варади эвратас — дотронулся до меня связанными руками мой сосед слева. Вот неугомонная натура! Я попытался напрячь память нового тела и выдавить из нее хоть пару слов на местном наречии. В висках гулко застучало, в глазах помутнело, зато откуда то из глубин сознания всплыла фраза "Нэд колватэр" — "я не понимаю". Рыжий парень утвердительно кивнул головой, показал на себя руками и произнес — Ютас. Понятно, Юстас Алексу. Нудисты есть, не хватает только Штирлица с Мюллером.

— Ха туум? — ткнул в меня пальцем Ютас. Без особого лингвистического напряга ясно, что парень хочет знать мое имя.

— Витас — назвался я первым пришедшим на ум именем. Одно время напротив квартиры, где мы жили с родителями, висела навязчивая реклама Витас-банка, которая к тому же ночью противно светилась неоновым светом и мешала спать. Сказал и тут же вспомнил, про одноименного женоподобного певца. Эх! Вспомнить бы раньше. Ну да слово не воробей…

Пока мы знакомились с Ютасом, события на поляне развивались полным ходом: из леса медленно выползла торжественная процессия, состоящая из десяти вооруженных мужчин с факелами в руках. Возглавлял ее представительный старик в золотой мантии и с посохом в руке. На вершине посоха ярко светился крупный граненый кристалл. Одного этого света было достаточно, чтобы разогнать предрассветную тьму.

"И зачем им факелы, — ошарашено подумал при виде этого странного шествия, — вон как у него посох красным светиться!".

Я еще раз осмотрел территорию и обнаружил, что таких связанных по рукам и ногам бедолаг на поляне полным полно — двадцать три пленника: десять женщин, три гнома и десять мужчин. Все в чем мать родила. Большинство без сознания, хотя кое-кто ворочается. Пока я осматривался, старикан в мантии расставил воинов с факелами по кругу святилища, подошел к большой плите, врытой в самом центре местного Стоунхенджа, и стал водить над ней своим посохом. Набалдашник еще сильнее засверкал и постепенно в камне, видимом мне сбоку, начали проступать светящиеся линии какого-то рисунка, по-видимому, письма, чем-то напоминающего арабскую вязь. В моей гудящей голове мелькнула нехорошая мысль, что эта плита с магическим рисунком по бокам очень здорово напоминает некий алтарь. А там где алтарь что? Правильно, жертвоприношения! И что-то тут не наблюдается бычков, овечек — только люди, да гномы. Эх… Это я, получается, в очень правильное место угодил!

Седой жрец закончил с оформлением алтаря и приглашающее махнул рукой. С двух сторон древнего храма из-под каменных арок к нему вышли две фигуры в черном. Оба-на, а у нас тут новые действующие лица. Сосед слева, увидев приближающихся незнакомцев, затрясся и жалобно заскулил — "Посо кати таро, посо кати таро"!! Языковой туман в моей голове дал трещину, и сквозь нее выскочило — "Черные эльфы, черные эльфы!!". Я пригляделся и обомлел — это действительно были эльфы. И действительно черные, в смысле чернокожие. Бог ты мой — эльфы-негры! Сказать кому-нибудь, не поверят. Эльфийское происхождение незнакомцев не оставляло никаких сомнений — заостренные уши, темно-зеленые плащи, сливающиеся с окружающим фоном, луки за спинами. На поясах у них висели не мечи, как мне вначале показалось, а нечто больше похожее на длинные шпаги. Старик с посохом коротко посовещался с длинноухими товарищами и принялся инспектировать пленников. Пока колдун ходил и разглядывал нас, я внимательно рассмотрел его самого. Высокий, под два метра, худощавый, с небольшой аккуратной бородкой а-ля Арамис из старого советского фильма "Три мушкетера". Глаза "Арамиса" выглядели так, словно ему под нависшие густые брови вставили два куска черного отшлифованного стекла, а разделял их длинный крючковатый нос. Одет он был в золотистую мантию, расшитую какими-то знаками. На ногах сапоги из красной кожи. Не хватает лишь колдовского колпака — длинные волосы стянуты в стильную косу. Меня особенно заинтересовал его посох. Черная, витая полутораметровая палка в пол-ладони толщиной и набалдашником из огромного красного ромбовидного кристалла явно была основным рабочим инструментом колдуна — вон как поверхность посоха отполирована руками.

Старик, побродив среди голых пленников, прямиком направился к нам. На Ютаса колдун не обратил ровным счетом никакого внимания, а вот меня и спящего гнома разглядывал довольно долго. Вид при этом у него был озадаченный. Наклонившись над нами, волшебник цепко ухватил меня за нижнюю челюсть и уставился глаза в глаза. Черные зрачки старика превратились в два пылающих угля, и взгляд колдуна принялся буравить мой мозг. Но что-то у товарища не заладилось и все его магические ухищрения ни к чему не привели.