Ольга Баумгертнер - Коготь дракона

Однако той схватки, в которой он получил предательский удар в спину, Белгору не забыть никогда. И не только из-за коварной раны, боль которой то надолго затихала, то неожиданно напоминала о себе в самый неподходящий момент. Забыть о ней все равно, что повернуться к врагу спиной. Однажды он уже совершил ошибку и позволил темной эльфийке подкрасться сзади. Искаженное злобой лицо нежити Белгор запомнил на всю жизнь, как и багровый, густо-красный от крови клинок, неожиданно нашедший щель в легком доспехе и пронзивший плоть рядом с его сердцем. Запомнил и перекошенные от ужаса лица товарищей, бросившихся на подмогу, чтобы убить мерзкую тварь, вынырнувшую из темноты. А еще Белгор помнил, что, когда он очнулся, рядом не было ни нежити, ни верных друзей…

Белгор содрогнулся и утер выступивший на лбу холодный пот. Тогда он находился как никогда близко от проклятых владений вездесущей Мортис. А ее жуткая служительница не отпускала Белгора ни на минуту, врываясь кошмарами в его сны и неожиданно отзываясь болью раны в самый разгар очередной битвы.

Вот и вчера во время сражения боль внезапно пронзила его сердце, сжала его словно в тисках. Белгор на миг застыл, едва не потеряв сознание. Этого мига бездействия хватило, чтобы один из воинов Безмясой успел прицелиться и пустить в него стрелу. И к счастью для Белгора, она всего-навсего угодила ему в руку выше локтя. Капитан в очередной раз поблагодарил Всевышнего, уберегшего его в который раз от неминуемой гибели, и так сжал амулет — металлическую пластину с выгравированным храмом, над которым распростер крылья защитник столицы архангел Мизраэль, что металл больно врезался в ладонь.

«Уже три раза, — подумал Белгор. — Три раза я оказывался на краю гибели из-за этой раны. Но когда-нибудь она одержит верх…» Говоря «она», воин подразумевал эльфийку, нанесшую ему предательский удар. Иногда ему казалось, что он видел, как его товарищи уничтожили эту нежить. А иногда, что это ему всего лишь привиделось, и на самом деле служанка Мортис вырвалась из крепких солдатских рук, чтобы мстительно преследовать его, подводя к той черте, которую по доброй воле мало кто решается пересечь.

Белгор вернулся к постели. Рядом на колченогом табурете лежали его доспехи. Дартин помог капитану облачиться в суконную рубаху со стальными пластинами и заклепками, наплечники, наручи и поножи. Застегнув широкий, украшенный серебряными бляхами пояс, Белгор прицепил к нему длинный меч в простых кожаных ножнах, затем надел круглый шлем-барбют. Поверх доспеха он накинул короткий синий плащ с разрезами в передней и задней части, украшенный на спине гербом Империи в виде головы льва со скрещенными мечами.

— Береги себя, старина. — Лекарь опустил руку на здоровое плечо воина.

— Не все в жизни зависит от нас, Дартин, — мрачно усмехнулся Белгор, сжимая в руке амулет, и процедил сквозь зубы: — И даже не всегда от Всевышнего.

Лекарь с осуждением посмотрел на него.

— Ты говоришь как еретик, — упрекнул приятеля Дартин. — Если тебя услышат слуги инквизиции…

— Не напоминай мне об инквизиторах, — прервал друга Белгор, и лицо его исказила гримаса ненависти. — Лучше бы они свои «благие намерения» обратили против истинных врагов Империи. Уверен, что в этом случае меньше погибнет мальчишек, которых собирают со всей страны, чтобы заткнуть бреши на границах…

Дартин хотел что-то возразить, однако после последней фразы капитана не произнес ни слова и еще больше помрачнел. Он знал, что вчерашний бой с нежитью закончился тяжелым поражением. Гарнизон понес серьезные потери — полегли почти все вновь прибывшие воины. Это были необстрелянные солдаты, юноши, едва научившиеся держать в руках меч…

— Спасибо за все, Дартин, — поблагодарил Белгор, пожимая на прощанье руку друга.

Воин решительным шагом вышел из лазарета и пересек квадратный, мощенный булыжником двор, поднялся на высокую крепостную стену и окинул взглядом горизонт. Клонившееся к закату солнце освещало последними лучами раскинувшуюся под зеленым холмом равнину, покрытую кое-где островками дубовых рощ и прямоугольниками запущенных полей. Черная зубчатая тень крепости с двумя островерхими башнями-клыками словно впивалась в близлежащую границу Империи, предупреждая ее нарушителей о грозных для них последствиях их нападений.

Но что им этот воображаемый оскал старой крепости? Для врагов уже давно не секрет, что дела в Империи идут неважно. Раздираемая своими воинственными соседями на части, Империя утратила статус могучего противника. Южные рубежи страдают от набегов орков и Легионов Проклятых. Север постоянно подвергается нападениям зеленокожих. Но самым страшным стал удар с востока — от эльфийского Альянса, вклинившегося в земли Империи, расколовшего ее, захватившего огромную часть территорий и почти дотянувшегося до сердца государства — столицы Фергал.