Эрик Эддисон - Змей Уроборос

Облака и туман затянули юг, и от огромных гор за Бхавинаном остались только предгорья. Но вечером шестого дня перед рождеством, девятнадцатого декабря, когда Бетельгейзе должен был подняться в зенит, с северо-запада налетел ветер, смешавший мокрый снег и солнечный свет. В это время они стояли на краю утеса. Вся лесная страна была голубой от теней приближающейся ночи; река сияла тусклым серебром; силуэты далеких лесистых гор смешались с выстроенными из беспокойного голубого дыма берегами и башнями, безостановочно летевшими высоко в воздухе. Внезапно в облаках открылось окно и над зубчатыми горами показался кусочек ясного чистого неба. И в то же мгновение у Джусса перехватило дыхание, ибо увидел он бессмертных, светившихся в прозрачном воздухе, далеких, огромных и одиноких, как будто созданных из небесного эфира, ветра и огня, слившихся вместе, и неестественно чистых, ибо не было в них грубых элементов земли или воды. Как будто красно-розовый свет заката замерз и превратился в кристалл, из которого вырезали вечные, сильные и неизменяющееся создания, парящие между суматохой землерожденных туманов внизу и буйного неба наверху. Разрыв побежал вширь, на запад и на восток, открывая высокие снежные пики, сверкающие под лучами садящего солнца. А на юге раскинулась радуга, похожая на меч, вытянувшийся вдоль всего видения.

Недвижные, подобные ястребам, с высокого насеста глядящим на огромный мир, Джусс и Брандох Даха глядели на желанные горы.

И заговорил Джусс, сбивчиво и запинаясь, как тот, кто говорит во сне: — Сладкий запах, порывистый ветер, камень, на котором стоит твоя нога: я уже видел все это. С тех пор, как мы отплыли от Сторожевого Мыса, не было ночи, чтобы я не увидел их во сне. И я знаю их имена.

— Кто сказал тебе их имена? — спросил Брандох Даха.

— Мои сны, — ответил Джусс. — И первый из них я увидел на моем собственном ложе, когда я вместе с тобой воротился домой из гостей в последнем июне. И это были вещие сны, ибо мне снилось то, что я вижу сейчас. — И еще сказал он: — Ты видишь то место, где предгорье переходит в темную долину, глубоко уходящую в горную цепь, и можно видеть всю гору, он подножья до вершины? Видишь там, за ближайшим кряжем с бледными обрывами, покрытом паутиной огромных снежных коридоров, понимается крепость, каменные башни которой упираются прямо в небо? Это и есть великий кряж Коштра Пиврарха, а самый высокий из шпилей — его тайная вершина.

Пока он говорил, его глаза следовали вдоль линии восточного кряжа, где башни, как темные боги, сошедшие с небес, погружались в бруствер, который бежал над занавесом грозящих лавиной снегов. Он замолчал, когда его взгляд остановился на вершине-сестре, более гладкой, чем девичья щека, более чистой, чем роса, более сладкой, чем сон. Сестер разделяла дыра, которую небо прожгло в диких утесах; старшая стояла на восток от младшей.

Пока они глядели, лучи закатного солнца умерли в горах, оставив за собой бледные оттенки смерти и молчания. — Только если твой сон, — сказал Брандох Даха, — поведет тебя вниз за Грань, через Бхавинан, через леса и холмы, через лиги льда и замерзшего камня, стоящие между нами и главным кряжем, вверх, на правильную дорогу к высоким снегам Коштра Белорн, вот тогда я скажу, что это был это действительно был вещий сон.

— Сон все показал мне, — ответил Джусс, — вплоть до подножья великого северного склона Коштра Пиврархи, из которой только и можно попасть на Коштра Белорн. Но дальше, за эти скалы, даже сон не смог проникнуть. Прежде чем солнце зайдет я покажу тебе дорогу через ближайший кряж. — И он указал туда, где ледник полз между тенистых стен вниз, спускаясь с колючего снежного поля, отвесно поднимавшего к перевалу. На восток от него стояли два белых пика, а на запад — похожая на цитадель гора, с отвесным лицом и длинной спиной, приземистая и темная, лежавшая под воздушным силуэтом Коштра Пиврархи, нависавшей над ней.

— Долина Зиа, — сказал Джусс, — которая спускается в Бхавинан. Туда и лежит наш путь. Под этот темный бастион, называемый Тетрахнамф.

На следующее утро Брандох Даха пришел к Миваршу Фазу и сказал: — Пришло время, и сегодня мы спускаемся с Омпреннской Грани. Я бы не хотел оставлять тебя здесь, на краю Моруны, но спуск по этой стене — не увеселительная прогулка. Ты умеешь карабкаться по скалам?

— Я родился, — ответил Миварш, — в высокогорной долине Пираршин, у истоков реки Бейрун. Тамошние мальчишки начинают лазать по скалам едва научившись ходить. Меня не пугает ни этот спуск, ни эти горы. Но сама эта земля ужасна и никому не ведома, и множество мерзких тварей населяют ее, духов и пожирателей людей. О мой друг, заморский дьявол, быть может достаточно того, что мы уже сделали? Давай повернем назад, и, если бог сохранит наши души, наши имена навечно останутся в памяти людей, ибо дошли мы до Морна Моруна и живыми вернулись обратно.