Эрик Эддисон - Змей Уроборос

— Я желаю видеть его сейчас, — сказал Ла Фириз и встал.

— Хорошо, — сказал Король, — больше я не буду скрывать от тебя правду. Я очень люблю тебя. Но когда ты просишь меня отдать тебе Джусса и Брандох Даха, ты просишь то, что вся Пиксиландия и вся горячая кровь твоего сердца не в состоянии отнять у меня. Эти двое — мои злейшие враги. Ты даже не представляешь себе, через какие тяжелейшие испытания и опасности я прошел, чтобы наложить на них свою руку. А теперь не дай своим надеждам победить свое благоразумие, ибо, клянусь, Джусс и Брандох Даха сгниют в тюрьме!

И все ласковые речи Ла Фириза, предложения богатого выкупа и земель, и даже угроза войны, не поколебали Короля. И сказал Король: — Уймись, Ла Фириз, или ты рассердишь меня. Они сгниют.

И когда Ла Фириз увидел, что никакие слова не могут поколебать Короля, он взял свой прекрасный хрустальный кубок, яйцеобразный, стоящий на трех золотых ножках, с золотым ободком и орнаментом из топазов, и бросил его в Короля Гориса; и ударил кубок прямо в лоб Королю с такой силой, что не выдержал хрусталь и раскололся на куски, и потерял Король сознание и упал на пол.

И взволновался весь огромный пиршественный зал, но никто не был быстрее, чем Корунд, который выхватил свой обоюдоострый меч, и, крикнув: — Гро! Позаботься о Короле. Вперед, ребята! Повеселимся, — прыгнул на стол. И все его сыновья, и Галландус и остальные Ведьмы схватили оружие, и то же самое сделали Ла Фириз и его люди, и начали они сражаться в большом пиршественном зале Карсё.

Кориниус, который мог держать оружие только левой рукой, самым мужественным образом прыгнул вперед, и, в ожидании нападения Князя, поносил его самыми последними словами. Но туман от необузданных возлияний не только застил его разум и превратил его в дикого зверя, но и ударил ему в ноги, которые потеряли привычность ловкость и стали запинаться на каждом шагу. И поскользнулась его нога в луже пролитого вина, он тяжело упал на спину и ударился головой о полированный стол. А Корсус, который почти не мог говорить и настолько отупел от вина, что даже ребенок мог бы сообразить лучше него, что означает этот шум, покрутил кубок в руке и крикнул: — Питие лучше для тела, чем любое лекарство! Пей всегда и ты никогда не умрешь. — Но тут его ударил в рот кусок грудинки, брошенный Элароном, капитаном телохранителей Князя, и он, как боров, повалился прямо на Кориниуса, и они оба остались лежать, неподвижные и потерявшие сознание. Тем временем столы перевернули, бойцы нанесли и получили раны, и прилив боя навалился на Ведьм. Ибо пусть Пикси и не были такими хорошими воинами, как Ведьмы, они были почти трезвыми, а их враги выпили множество бочонков вина и настолько опьянели, что еле двигались и только что-то горячо бормотали. И аметист Корунда не смог полностью победить вино, бегущее по его венам, он задыхался и его удары были легче и медленнее, чем обычно.

Только из-за любви к своей сестре Презмире и старой дружбы с Ведьмландией, Князь приказал своим людям по возможности не убивать Ведьм, но схватывать их, и под угрозой смерти не ранить Лорда Корунда. И когда Пикси победили, Ла Фириз приказал своим людям взять кувшины с вином и, пока одни держали Ведьм за руки, другие лили в Корунда и его людей вино до тех пор, пока они не опьянели настолько, что не могли двинуть ни рукой ни ногой. И забаррикадировали Пикси высокие двери зала скамьями, столешницами и тяжелыми дубовыми подставками, и Ла Фириз приказал Эларону сторожить дверь с большинством отряда, и поставил стражу к каждому окну, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти из зала.

А сам Князь взял светильники и вместе с шестью воинами из своего отряда отправился в старый пиршественный зал, разоружил стражника, сломал двери и так предстал перед Лордом Джуссом и Лордом Брандох Даха, которые видели рядом друг с другом, прикованные к стене. Свет факелов ослепил их, но Лорд Брандох Даха заговорил и приветствовал Князя, и в его насмешливой, небрежной и слегка ленивой речи не было и следа долгой голодовки, усиленной видом роскошных яств, и других несчастий, обрушившихся на него. — Ла Фириз! — сказал он. — Сегодня лишь один счастливый выпал [6] Окончание двустишья из пьесы Джона Уэбстера "Белый дьявол". Вся цитата: Во всем теченьи скучных дней моих Сегодня лишь один счастливый выпал перевод И.А.Аксенова. . А показалось мне, что грязные хорьки, выпачканные в грязи и тине, отребье Ведьмландии, опять вернулись сюда, чтобы поиздеваться над нами.