Эрик Эддисон - Змей Уроборос

Потом вышли они во внешний двор Карсё. Ночь несла на себе следы великого потрясения, уже прошедшего, и разорванный облачный покров еще висел на лике небес. В разрывах облаков сияли звезды, и луна, видимая больше чем наполовину, спускалась к Тенемосу. Чувствовалось дыхание осени, и Демоны слегка замерзли, вдохнув прохлады после тяжелого воздуха пиршественного зала. Еще дымились руины Железной Башни, повсюду валялись огромные закопченные обломки кладки, и вся земля казалась каким-то куском первозданного хаоса; из нее и из болотистой местности за Карсё вверх поднимались столбы дыма, как если бы горела сера. Вокруг этих адских столбов кружили грязные ночные птицы и летучие мыши на кожистых крыльях; они летали рывками, иногда пролетая через столбы, и в сгустившейся мгле их можно было увидеть только тогда, когда они оказывались на фоне луны. Из мрачных болот доносились далекие плачущие голоса: дикие рыдания, всхлипывания и долгие стоны то возносились к небу, то опять замирали.

Джусс положил руку на плечо Голдри и сказал: — Это не жалобы земных созданий и не тех летучих мышей и сов, которые кружат над серным дымом. Это плачут лишившиеся хозяина фамилиары. Много их, служивших Королю, простых духов земли, воздуха и воды; своим магическим искусством он полонил их, заставляя приходить, уходить и исполнять его волю.

— Ни они, — ответил Голдри, — ни мечи Ведьмландии не помогли ему против наших мечей и нашей силы: мы разбили на куски его мощь и убили всех его лучших людей.

— Да, истинно это, — сказал Джусс, — и все-таки на земле не жил никто более великий, чем Король Горис XII. Когда после этой долгой войны мы заперли его в Карсё, как оленя в загородке, он не побоялся во второй раз испытать судьбу, на этот раз один, без чьей-либо помощи, а ведь любой другой умер бы после первой же попытки. И он хорошо знал, что тот, кого он вызвал из бездны, должен разорвать его куски, если он ошибется хотя бы на йоту, как и было в первый раз, но тогда его спас верный сторонник. И посмотри, как торжественно обставил он свой уход: удар грома невообразимой силы; черное дымящее Карсё, ставшее его надгробием; мертвые лорды Ведьмландии; сотни наших и их солдат; духи, плачущие в ночи над мертвым повелителем — все это стало его погребальным пирогом.

И вернулись они в лагерь. В положенное время луна села, облака разошлись и спокойные звезды снова пошли по своему вечному пути под покрывалом ночи, как если бы эта ночь ничем не отличалась от всех других. Но все-таки именно тогда по Ведьмландии ударил молот судьбы и разбил ее на куски.

ПРОШЛИ месяцы, и настало время года, когда Королева Софонисба, согласно своему обещания, приплыла в Гелинг в гости к Лорду Джуссу. Одним апрельским утром, в безветренную тихую погоду, каравелла из Зимиамвии с Софонисбой на борту вошла в гавань Сторожевого Мыса.

Весь восток превратился в жилище золотого рассвета. Картадзе, резко очерченный, как будто вырезанный из меди, все еще прятался от солнца; тень от гор накрыла гавань, низкие холмы, рощи каменных дубов и земляничных деревьев, спавших в сине-фиолетовой темноте, в то время как аллеи розового цветущего миндаля и белые мраморные набережные, воплощавшие бледную проснувшуюся красоту, отражались как в стекле в спокойной поверхности моря. Начинающийся день уже осветил западный берег гавани и местность за ним. На самых высоких вершинах гор еще лежал снег. Гордо стояли они, омытые солнечным светом, на фоне синего неба: Дина, Трезубец Нантреганона, Копье Шарда, и все пики Невердейла и Торнбэкского кряжа. Утро радостно смеялось на их высоких кряжах и целовало леса, которые цеплялись к их более низким предгорьям: волнующиеся леса, где богатые оттенки коричневого и фиолетового рассказывали о почках, усеявших каждую маленькую веточку на мириадах толстых и длинных ветвей. Белые туманы покрывалом лежали на заливных лугах там, где Тиварандардейл спускался к морю. На берегах островов Ботри и Скарамси, на материке, рядом со Скалой Тремнира, и южнее Оуслсвика, поляны среди березовых лесов окрасились в желто-золотой свет: расцвели нарциссы.

Каравелла бросила якорь у самого северного причала. Сладкий запах миндаля говорил о весне, и весна была на лице Королевы, которая спустилась с корабля со своими спутниками и скорыми шагами пошла к Демонам; маленькие ласточки кружились над ней или сидели у нее на плечах: ей, единственной на свете, старые боги даровали вечную юность и вечный мир в Коштра Белорн.