Виктор Ночкин - Могила повелителя

По приказу Капитана выломали двери нескольких домов — так и есть, жители прятались в дальних помещениях. Айхернцам недоставало решительности, они не собрались ни драться, ни сбежать… Центр города встретил завоевателей молчаливой покорностью. Капитан поднял забрало, его лицо, будто отлитое из металла, не выражало никаких эмоций. Лорд и впрямь не испытывал ни радости, ни разочарования. Было разве что немного грустно: игра окончена. Ройнгард не сомневался в результате, его интересовал процесс, а теперь все завершилось… Напрасно он пугал горожан, страх не вдохнул бодрости и воли к сопротивлению в эти вялые сердца. Похоже, дух города умер вместе с королевской властью — давным-давно.

В ратуше собрался городской Совет. Лорд Тьмы вступил под своды, и каждый шаг металлических подошв по плитам пола отдавался гулким эхом.

Старики в красивых одеждах поклонились Капитану и попросили проявить милость к завоеванному городу. Лорд несколько минут разглядывал жалобные гримасы старцев. Потом изрек:

— Отныне город Айхерн принадлежит мне. Вы все — слуги, забудьте о том, что среди вас есть первые и последние, перед властью Лорда все равны. Мои приказы исполняются без обсуждений и с огромным старанием.

Синдики поняли, что казней и разрушений, похоже, не будет — Лорд Тьмы не исполнит своих страшных обещаний. Старики стали кланяться и наперебой уверять нового владыку в покорности, они клялись, что станут верно служить.

— Хорошо, — буркнул Ройнгард. — Через час получите подробные инструкции. Я хочу, чтобы городские стены были уничтожены, срыты до основания. Рвы будут засыпаны, а на Королевском холме ваши каменщики начнут строительство нового замка. Чертежи у них появятся через три дня, а пока что пусть расчищают место…

Гремя латами, прибежал солдат.

— Мой Лорд! На окраинах идут бои!

Ройнгард подошел к окну — в отдалении вставали столбы дыма. К серому небу, навстречу мелким капелькам серой влаги, неторопливо опускающимся на землю, взмывали серые клубы дыма.

Старики-синдики, волнуясь, залепетали, что они не велели сопротивляться великому Лорду, что с солдатами Железной Руки дерутся бунтовщики и смутьяны.

— Это не наши, не наши… — твердили они.

Ройнгард брезгливо поморщился и кивнул:

— Я вижу. Вижу, что не ваши.

Сопротивление воины Лорда Тьмы встретили лишь в бедных кварталах, где жили отбросы общества — люди, не внесенные в цеховые списки. Воры, проститутки, попрошайки, поденщики и мелкие торговцы, которые не платили податей. Эти никогда не чувствовали себя полноправными членами общины и привыкли полагаться на собственные силы. Жители трущоб сопротивлялись завоевателям точно так же, как воспротивились бы любому чужаку, который вступает на их территорию — городской страже, судебному приставу, сборщику податей… Но их сопротивление уже ничего не могло изменить — Айхерн покорился Лорду.

Как только поэт с Элиной выбрались из толпы, девушка тут же уткнулась в книгу. Ленлин поглядывал искоса, ждал, пока ей надоест читать. Потом попытался заговорить. Девушка отвечала коротко, односложно, чаще всего — просто: «Угу!» Наконец блондин не сдержался и заявил:

— Послушай-ка, может, хватит?

— М-м?

— Ну что это такое, ты хотя бы разок на меня поглядела. В конце концов, я пел, старался, сочинил целую песню… про разбойников этих дурацких. И все для тебя, чтобы эту книгу заполучить!

— Спасибо. — Девушка опустила книгу. — Честно сказать, мне очень хотелось купить. Прежде я много читала…

— Я представляю! Вон как вцепилась!

— Да, как будто домой вернулась. У нас дома всегда было много книг. Папа работал переписчиком, платили мало, вот он и приносил, чтобы по вечерам продолжить. Я ему помогала, всегда что-то переписывала. В основном счета и договора на аренду, но бывало, заказывали старые книги, вроде этой. И как увидела на прилавке…

Ленлин приободрился — вот, уже разговор завязывается…

— А ты откуда? Где жила?

— На севере, в Коммоне. Был такой город.

— Был?

— Был… теперь нет. Холод наступал, лето сделалось совсем коротким… то есть я-то плохо помню, что было раньше, мне казалось — всегда стояли холода, но старшие рассказывали, да и здесь вижу: тепло. В Раамперле тепло, будто летом, а у нас в это время уже холодные дожди, по утрам на лужах ледяная корка, повсюду грязь, сырость. Из-за этого сперва было много работы для папы, потому что записи быстро гнили, приходили в негодность… потом стало не до книг. Господа, кто владел землей, стали беднеть — они ведь жили урожаем, ну а из-за холодов совсем ничего не успевало вызреть, продукты дорожали, к нам потянулись купцы. Книги быстро упали в цене, арендных договоров уже не заключали…