Григор Карт: Вечная Война: Окольный путь

— Хорошо, — сказал Уайдер, потрепав Лидерка по голове. — Первый шаг сделан.

За ним последовали и остальные. Так месяц за месяцем, год за годом Лидерк рос и постигал иянг. Некоторые методы ему давались легко, на некоторые мог уйти год, два, а то и больше. Первые несколько лет жители деревни сторонились Лидерка: они боялись, что приобщив к себе одного, сектант захочет распространить свое учение на остальных, а Авия, даже пригрозила что Лидерк не получит еды в ее доме, пока не прекратит взбираться на Заячий холм. Тогда Уайдер научил Лидерка еще одному методу. Он показал ему, как «правильно распределять энергию от пищи, подобно тому, как цветок распределяет сок, полученный из-под земли». Лидерк не сразу поверил, когда Уайдер сказал, что ему хватает всего пяти-шести листков болотного дерева, чтобы прожить день. Но уже через месяц Лидерк и сам обходился лишь плодами фруктовых деревьев, грибами и лесными ягодами, а еще через полгода и вовсе перешел на стебли молочной травы.

Когда Лидерк подрос, Уайдер начал обучать его «форме». Впервые увидев, как его наставник выполняет странные медлительные телодвижения, Лидерк наотрез отказался учить их, но когда Уайдер объяснил ему, что это — основа техники боя, его мнение сразу же изменилось.

Уайдер также научил Лидерка читать, писать и ездить верхом. Иногда он мог исчезнуть на несколько месяцев, а когда возвращался, всегда приносил с собой новую книгу и сладости, которые Лидерк получал за ее прочтение. Но вскоре это стало лишним, так как чтение теперь было для него не менее интересным, чем спарринг с наставником. С каждым новым визитом Уайдера в деревню люди сторонились его все меньше, а когда убедились, что он не собирается навязывать им свое учение, вовсе перестали обращать на него внимание.

Так прошло девять лет. Благодаря своему упорству, Лидерк превратился в крепкого, сильного юношу. Он прослыл в деревне отзывчивым и добродушным парнем и вскоре обзавелся немалым количеством друзей. Теперь, когда он шел по улице, люди нередко оборачивались ему вслед, одаряли приветливыми улыбками и даже почтительными кивками.

Однажды после очередной тренировки Уайдер странным для него нерешительным тоном заговорил с Лидерком.

— Ты отлично преуспел, парень, — сказал он. — Я могу тобой гордится.

— Если вы снова хотите меня заговорить, а потом вынудить тащить на спине ящик стали вашему знакомому кузнецу в другую деревню, потому что вы не смогли найти подходящего извозчика, то я на это больше не клюну, — насторожился Лидерк.

— Да брось, неужели ты до сих пор обижаешься? — Уайдер виновато улыбнулся. — Он же отблагодарил тебя, разве нет?

— Ну да, он продал мне «по сходной цене» свое устройство для открывания дверей без рук. Да только через две недели оно заржавело и мне пришлось выламывать входную дверь, чтобы выйти из собственного дома. Теперь понятно, почему его так не любят у себя в деревне, он, наверное, и…

— Ладно, ладно, я сейчас не об этом, — перебил его Уайдер, поняв, что проигрывает этот спор. — Я уже несколько недель думал над этим и на сегодняшней тренировке окончательно убедился.

— Убедились в чем? — Лидерк стал серьезным.

— Твое обучение завершено. Ты готов.

— Готов? — неуверенно переспросил Лидерк.

— Да. Ты больше не ученик. Теперь ты знаешь все что нужно для того чтобы стать послушником. Если когда-нибудь ты решишься продолжить обучение, то монастырь Норалфет примет тебя.

«Норалфет», — зазвенело в голове Лидерка. Монастырь, высеченный прямо в огромной горе мастером Кафзиелем, если верить рассказам Уайдера. Лидерк очень хотел увидеть его, но чтобы добраться туда, придется преодолеть полторы тысячи верст до северных гор, а потом еще полтысячи — уже по самим горам. Много ночей Лидерк провел, мечтая о том, как однажды отправится туда и станет настоящим монахом, таким, как Уайдер… но каждый раз он с досадой сознавал, что этим мечтам не сбыться.

Монашеская жизнь требовала отречения от Восьмерых Богов, на что Лидерк пойти не мог. Даже теперь он помнил, как отец учил его: «Богов, сотворивших этот мир, должно бояться и почитать»; это было чуть ли не единственным, что он помнил об отце, и нарушить его волю Лидерк никогда бы не осмелился.

Ни одному монаху не позволялось иметь семью, кроме той, которую он приобретал, дав обет. Лидерк не знал, что такое семья, но он твердо знал, что однажды она у него будет. Любящая жена и полный дом резвых ребятишек, которые никогда не узнают, каково это — жить без заботливых родителей… Он не собирался лишать себя этого счастья.