Елена Хаецкая - Новобранец

— Нет, я понял. Замок подобен женщине, — проговорил Эопта спокойно. Он сам удивлялся этому спокойствию. Очевидно, число оскорблений, изрыгаемых Эахельваном, перешло критическую черту. Теперь Эопта не чувствовал ни обиды, ни злости, ни даже желания что-то доказывать. В данном положении у него было только два способа действий: либо убить наглого старикана, либо стать выше его грубости и пропускать все колкости мимо ушей, запоминая и усваивая то важное, что он излагает.

— Тот, кого мы называем «защитником», на самом деле, в истинном смысле своего служения, является, скорее, «воплощением», «манифестацией» замка, — продолжал Эахельван. — Так, Гонэл идеально подходит для своей роли. Великолепная женщина, красивая, сильная, очень женственная. Видишь ли, у женщин гораздо больший жизненный диапазон, чем у мужчин. Ни один из нашего брата не в состоянии пасть так низко, как их сестра, но ни один из нас не в силах и взлететь на такую высоту…

— Гонэл — на высоте, — подытожил Эопта.

— Меня восхищает твое внезапно обретенное умение извлекать квинтэссенцию из сказанного… — Эахельван произнес это таким тоном, что Эопта не понял, действительно ли старик восхищен, или же то была особо утонченная ирония. Впрочем, Эопту это и не занимало. — Лутвинне носил женское имя, потому что занимал место, которое по праву должно было принадлежать женщине. Вот разгадка, — сказал Эахельван. — Теперь вопрос второй, не менее важный, чем первый. Что случилось с Лутвинне и его ролью, когда в замке появилась Ингильвар?

— Ингильвар — женщина, — сказал Эопта.

— Браво, мой мальчик. Квинтэссенция извлечена. Ингильвар действительно была женщиной, женой защитника… и, как я предположил, роль воплощения замка перешла к ней.

— Иными словами, Ингильвар стала замком?

— Душой замка. Духом замка. Да. Я уверен в этом.

— Но ведь она была простой смертной женщиной…

— Вот-вот-вот… Мы уже близки к разгадке второй тайны! Лутвинне передал ей и свою роль, и свое бессмертие… Но об этом стало известно далеко не всем — и, главное, это выяснилось гораздо позднее… Теперь окончание истории, слушай. Случилось так, что однажды Лутвинне попал в плен. Враги увезли его за Серую Границу и поместили в одной из своих крепостей. Я думаю, что они даже не особенно мучили его, им этого и не требовалось. И Лутвинне начал умирать. Один из троллей срезал прядь волос с его головы и отвез в замок к Ингильвар. «Мы готовы отдать тебе твоего мужа, — сказал посланник Серой Границы, — в обмен на то чудесное платье, которое изменяет внешность».

— Откуда они знали о платье? — перебил Эопта.

— Ты тоже не поверил в то, что им рассказал об этом Лутвинне? — обрадовался Эахельван. — Вот и я не поверил. Предполагаю, разболтал никто иной, как Моран Джурич. Видишь ли, Моран хоть и Мастер, из числа высоких Мастеров, но в родстве с троллями… Это трудно объяснить, да и сейчас не требуется. История поддается пониманию без объяснения, почему Джурич одновременно и тролль, и Мастер, не так ли?

Эопта кивнул.

— Приближаемся к развязке! — провозгласил Эахельван. — Учти, ты первый, кому я излагаю историю Ингильвар в моей собственной трактовке, с моими собственными комментариями! Итак, тролли знали о платье, потому что хвастливый Моран Джурич рассказывал всем и каждому о своем сногсшибательном успехе. И троллям потребовалось это платье. Ингильвар знала, что ее муж — бессмертный эльф и что его страдания в плену у троллей будут длиться вечно, если она не сумеет вызволить его. Поэтому она перерыла весь замок, отыскала подарок Морана и вместе с посланцем отправилась за Серые Границы. Но когда она приехала, Лутвинне уже умер. Он был мертв, и ей показали его тело, чтобы она убедилась в том, что смерть его была естественной. Его не убивали, понимаешь? Он просто перестал быть бессмертным.

— Потому что бессмертной стала она, — прошептал Эопта. — Понимаю, да. Муж и жена ведь превращаются в единую плоть.

— Именно, — кивнул Эахельван.

— Теперь я должен задать третий вопрос?

— Ты быстро учишься.

— Что случилось с Ингильвар после того, как выяснилось, что она обрела бессмертие, но потеряла мужа и свободу?

— Молодец, — одобрил Эахельван. — Она осталась в плену. Тролли не отпустили ее. Они забрали платье и заперли Ингильвар в одном из своих подвалов. Так что и платье, и женщина — там, за Серой Границей, за туманами.

— У меня есть четвертый вопрос, — медленно проговорил Эопта, — а ты-то откуда знаешь про пленение Ингильвар? Вряд ли об этом пишут в книгах!