Илья Гутман - Наследник Звёзд

Я решил не распространяться о своём мире: кто знает, может быть, тут, в Эламе, охотятся за иномирянами. И вообще о себе почти ничего не рассказывал. Поэтому дед с бабкой, разговаривая между собой обо мне, называли меня то шпионом из Айроса, то посланником загадочных «Сумеречных Клинков». Поэтому я понял, что без знания местного языка даже с лингвофоном я буду вызывать серьёзные подозрения.

И я начал учиться у деда с бабкой мойренскому языку. Старики удивились: я показался им на редкость талантливым учеником. Конечно, для меня, выросшего в просвещённом Стейнгарде, старый лесник и его жена были весьма посредственными учителями, но я слушал произносимые ими фразы со включённым лингвофоном [2] Лингвофон — магическое устройство-переводчик. — и старался их запомнить, уже зная значение. После этого я старался выделить в словах корни и осознать структуру языка.

Я и сам сильно удивился — не своим талантам, а тому, как этот язык похож на вестландский по лексике и грамматической структуре. Это же языки различных миров! Мизрахийский язык, который я знал весьма поверхностно, был гораздо меньше похож на вестландский, чем мойренский!

Похоже, боги обладают чувством юмора, раз создали в разных мирах похожие языки, — подумал я. — А что если… Боги создали людей не в каком-то конкретном мире, а в Межреальности. И люди говорили на нескольких языках. А потом боги расселили их по мирам — и родственный язык можно встретить очень далеко от родины. Может, и некоторые боги странствуют между мирами?! Перун и Мара, как и Камриэль, тоже могут не принадлежать отдельным мирам и править Вселенной из какого-нибудь замка в Межреальности…

В полдень я возвращался с рыбалки с полным ведром окуней. В этот день рыба ловилась на удивление быстро. Я бесшумно прокрался ко входной двери Антипа — эта привычка сохранилась у меня ещё с воровских времён — и услышал в доме ругань. Притаившись под окном, я прислушался.

— Всё-таки странный ентот парень! — крикнула бабка Оксана деду Антипу, — какого лешего ты, старый пень, привёл в наш дом?!

— Чужестранец он. И колдун — вот магия и позволяет ему понимать наш язык. А зачем ему за нами шпионить? Пущай за князем и дворянами шпионит.

— А то, дед! Выучит он наш язык тут, а потом пойдёт шпионить за князем. И за дворянами. На выходца с Востока не похож, неотличим от нашего! Не раскусишь его. А енти его манеры? Моется в озере каждый день. И не молится никаким богам!

— Думаю, шо он южанин. У них это принято. Позову его, когда придёт.

— А вот он! Уже пришёл! Где-то у двери. Вот его ведро с рыбой стоит.

Я незаметно прокрался к входной двери.

— Эй! Апион! — позвал Антип.

— Шо такое? — спросил я.

— Ты шо моешься каждый день?! И не молишься никаких богам?

— Дык если не буду мыться, и захворать немудрено, — Научившись у Антипа мойренскому языку, я поначалу говорил на том же деревенском диалекте, что и сами дед с бабкой. — Причина всех болезней — енто микробы. Не будешь мыться — размножатся они. Это открыл ещё Айвас Гартман пятьсот лет назад. Богатые не болели, потому шо часто мылись. Похоже, ваш народ сильно отстал от нашего.

— Шо?! Шо за народ у вас? Колдуны?

— Обычный народ, очень на ваш похож. Гиперборейцами зовётся.

— А где ваш народ живёт?

— Очень далеко отсюда. Но наш народ за последние века сильно разочаровался в религии. Поэтому большинство наших, если и верит в богов, никаких обрядов не соблюдает, считая их устаревшими.

Через две недели я покинул гостеприимных — но в то же время подозрительных стариков — и направился на запад, к Древгороду. Я шёл пешком, поэтому по пути надо было зайти в село Большие Яблони и приобрести там коня. Самый короткий путь лежал через Медвежий Бор, однако, я не боялся медведей, волков и остальных тварей, которые могли там обитать. Я смело пошёл через бор. На первый взгляд он казался вполне обычным сосновым лесом, таким же, как в Гиперборее, только уж больно дремучим. Меня окружали знакомые с детства сосны, на весь лес разносилось пение птиц. По ветвям прыгали белки, у корней деревьев ползали ежи, беспрерывно таскающие в свои норки наколотые на иголки грибы.

В воздухе Медвежьего бора ощущалась особенно мощная природная магия, и я подумал, что тут настоящий рай для друидов. Я шёл по вытоптанной редкими путниками тропинке, избегавшими особо глухих чащоб. Но и на тропинку заходили волки и медведи, до того глупые, что пытались на меня напасть. Но они вскоре сами в страхе разбегались, увидев в моих руках пылающий синим пламенем меч.