Валентин Егоров - Капитан Т.Т. Трезоров

Но мечты оставались мечтами, а проза жизни брала свое.

Х45 был отличным истребителем с великолепными техническими данными и вооружением. Он мог проводить бесконечно долгое время в автономном полете, очень экономно расходовал энергию двигателя. Вот и приходилось нам взлетать с восходом солнышка и приземляться с его закатом за горизонт. В верхних слоях атмосферы мы без конца сходились и расходились с Белояром, атакуя друг друга с различных углов, а то вдвоем вместе метались по всему небосклону, разыскивая и преследуя невидимого противника. "Бой с тенью" стало одним из самым интересных, увлекательных тренировочных занятий по пилотированию истребител\. Иногда с поверхности земли Генерал руководил боем наших истребителей-блинов, давая самые неожиданные вводные данные и информацию о противнике. Иногда он поднимался вместе с нами и, сломя голову носился, пытаясь зайти мне или Белояру в хвост.

Летние лагеря Трезор постоянно проводил вместе с нами, занимаясь своими делами и специальной подготовкой по курсу своей программы обучения.

Летом у нас всегда хватало времени, чтобы уделить достаточно внимания и поработать с ним. Еще в июле я, за спинкой своего пилотского кресла-лежанки Х45, соорудил и пристроил небольшую лежанку с привязными ремнями для своей собаки. За спинкой сиденья было достаточно пространства для размещения собачьей лежанки. Когда все было готово, то мне пришлось стать соблазнителем, чтобы уговорить Трезора забраться в кабину пилота и разместиться на кресле-лежанке. Трезор с показной бравадой забрался в пилотскую кабину, но отказывался располагаться на своем кресле-лежанке, бравый младший лейтенант собачьих специальных войск уже было вознамерился дать деру, мне пришлось применить грубую физическую силу, чтобы уложить на кресло закрепить его привязными ремнями. В случае возникновения нестандартной ситуации, лежаночка автоматически заключала его с головой в кокон, похожий на кокон полевой бабочки, и предохраняла от всяких опасностей.

На глупую головушку своего верного четвероного друга я собственными руками натянул контур-шлем, созданный в соответствии с размерами головы, но, заблокировав функцию активного вмешательства в управление истребителем. Все было готово к первому полету Трезора на Х45. Когда он, в конце концов, сообразил, что собрался с ним проделать его друг и хозяин, то Трезора покинула сила воли и он тихонечко застонал от бессилия и возможности сбежать из кабины, он продолжал лежать на кресле-лежаночке ни жив и ни мертв, неспособный даже пошевелиться.

Полет Трезора продолжался около часа, вначале он пытался освободиться от привязных ремней, но как только мы поднялись на высоту, контур-шлем Трезора непосредственно передавал информацию о полете истребителя и демонстрировал на корку подсознания все детали полета — разбег, взлет, набор высоты, фигуры высшего пилотажа. Я был осторожен и старался не напугать Трезора каким-либо резким виражом, маневром или нанести ему душевную травму грубым по исполнению каскадом фигур высшего пилотажа. Первые минуты полета Трезор осторожно воспринимал все его перипетии, но не ныл и стонал от страха. В середине полета он уже с интересом воспринимал мои маневры и пытался разобраться в работе контур-шлема. А в конце полета страстно выражал свой восторг и все рвался ко мне высказать свою признательность, слава богу, привязные ремни удержали его на месте.

После полета он, разумеется, превратился в страстного почитателя летного дела и моего преданного пса, который каждый день с раннего утра бежал к Х45, чтобы, когда я приду, первым проскочить в кабину и расположиться за спинкой кресла пилота перед очередным тренировочным вылетом.

Мы с Белояром много раз обсуждали ситуацию, Белояр первым предложил вживить в башку Трезора адаптер приема телепатических сигналов. Когда я поднял вопрос об этической стороне подобной операции, мы не имели официального разрешения или личное согласие Трезора на подобную операцию, а электронный Иррек, словно очнувшись после глубокой комы, очень просто прокомментировал мое предложение.

— Трезор, стоящий пес. — Сказал Иррек и вновь углубился в самосозерцание. Подобное высказывание понималось только, как полная поддержка нашего предложения.

Операция прошла глубокой ночью, когда Трезорчик сладко почивал на моей кровати. И когда я попытался состричь с затылка собачки клок шерсти, чтобы датчик адаптера вживить непосредственно в кожу, то эта псина проснулась и устроила небольшой скандал. Пришлось позвать на помощь Белояра, который едва удержал пса, когда я постригал его ножницами и брил бритвой. Едва я надрезал кожу, как датчик адаптера сам скользнул в ранку. Трезор дернулся и потерял сознания об объема информации, скользнувшей в его сознание. Этот шоковый обморок позволил мне зашить ранку и густо смазать рану зеленкой для предотвращения заражения.