Валентин Егоров - Капитан Т.Т. Трезоров

За очень короткое время учебы эта подзаборная шавка нагуляла округлые бока, ее грудь и загривок налились мощной мускулатурой, шерстяной покров лоснился от чистоты и ухоженности, лапы стали сильными и мощными, а сам Трезор уже выглядел умным и интеллигентным псом. Но, как и у любого живого существа, у нашего Трезора была своя маленькая слабость, уж очень он любил подремать на моей постели. Когда меня не было, то он нагло раскидывался на всю длину и ширину кровати. При моем появлении, он немедленно с моей кровати перебирался на государственную собачью лежанку, в форме темно-синего матрасика с государственными вензелями по углам. Все мои попытки приучить его постоянно спать на матрасике, ну хотя бы по ночам, терпели постоянное фиаско, вероятно, по причине моего слабого характера и любви к этой собачине. Ночевку на этом матрасике, Трезор рассматривал, как лично нанесенную ему обиду. Ну, а разве можно долго сердится на лучшего друга?! Поэтому Трезор никогда не отказывал себе в удовольствии переспать со мной.

Что касается учебы в академии, то занятия бежали сплошной чередой, незаметно сменяя одно другим.

После утренней пробежки и завтрака шли теоретические занятия, послеобеденные часы посвящались практическим семинарам и занятиям, виртуальным тренировкам на стимуляторах. Все занятия были интересными и увлекательными. Мы просто не замечали, как летит время, отдавая теоретическим и практическим занятиям все свое время, даже в часы досуга повторяли и закрепляли пройденный материал.

Я навсегда запомнил свой первый полет на мотоколяске с авиационным двигателем и пропеллером, когда инструктор без предварительной подготовки усадил меня в мотоколяску и просто сказал "лети". Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы разобраться в паре десятков трамблеров и кнопок на приборной доске этого, так называемого, летательного аппарата. Свободно запустил двигатель и, дав ему прогреться, отпустил тормоза, начав разбег по взлетно-посадочной полосе. Разбег получился небольшим и, поднявшись на заданную высоту, я прошел три виртуальных створа и совершил посадку. У меня все получилось и получилось неплохо, по словам инструктора. До конца своих дней буду помнить этот полет и, хотя, поднимался на этом рыдване всего на три сотни метров над землей, в душе остались незабываемые впечатления.

Полет продолжался всего пять минут, но какими интересными и увлекательными оказались эти пять минут для моей жизни! Но главное заключалось в том, что в этом полете я все дела сам, конечно, в соответствии с полученными знаниями, но инструктор все эти пять минут простоял в стороне, наблюдая, но не вмешиваясь в мои действия.

И это упоение полетом, я даже не сразу осознал, что уже нахожусь в воздухе и сам пилотирую летательный аппарат. Должен честно признаться, что пропустил момент, когда мой самолетик оторвался от земли и завис в воздухе.

С каждым днем подобные задания становились все интереснее и одновременно сложнее. От этого, простейшего в управлении самолетика, мы перешли к все более сложным летательным конструкциям.

Белояр не отставал от меня в изучении и управлении летательными аппаратами. С первого занятия мы с ним негласно соревновались, кто лучше выучит или запомнит пройденный материал, кто лучше ответит на семинаре или подготовит курсовой проект. Разумеется, это соревнование носило открытый и честный характер, все время мы проводили друг с другом и не могли скрывать друг от друга свои домашние заготовки, поэтому мы так и никогда не выяснили, кто же из нас и по какому предмету сильнее другого. Белояр поднаторел в чтении навигационных карт, ориентировки на местности. Он мог моментально определить свое местонахождение не только в атмосферных полетах, но и в полетах в космосе — он классно считывал рисунок созвездий любого сектора. Я тоже неплохо разбирался в навигационных картах и неплохо ориентировался, но делал дольше по времени, чем требовалось Белояру.

Мы с абсолютной точностью знали, что, если принимать во внимание наши характер и способности, то я на шаг ближе к практическим делам, а Белояру была все же ближе теория. Мне требовалось мгновение, чтобы разобраться и, в случае необходимости, отремонтировать прибор, датчик или устройство. Но при этом мне не требовались какие-либо специальные условия или приспособления, сам не знаю почему, наверное, это было заложено в моей природе, мне хватало головы, рук, простой отвертки или лезвия перочинного ножа для ремонта.