Кристофер Банч - Далекие Королевства

– Достань клинок, – сказал Янош. – Прижми ко лбу, а затем отдай ему.

Я застыл в нерешительности, затем подчинился. Человек принял оружие, повернулся и что-то зычно крикнул в сторону табора. Минуту спустя к нам подошел высокий, представительный мужчина в роскошной мантии. Кожа его, черная как ночь, блестела в свете костров. По бокам шли два нагих охранника с саблями наголо. Кстати, остановивший нас сторож тоже был голым.

– Это, – тихо сказал Янош, – должно быть, их нам'и. Вожди айфора верят, что чем темнее кожа человека, тем больше покровительствуют ему боги. А поскольку все они в основном светлокожие, то черный среди них автоматически становится благородным человеком. Как только такой мужчина или женщина появляются, то такому человеку суждено быть правителем племени. Это поверие живет у них давно, с тех времен, когда, как они сами говорят, айфора еще были варварами. Они тогда победили все соперничающие племена и стали хозяевами пустыни. Оттуда и пошло их величие.

Я удивился, на мгновение забыв об опасности. Ничего подобного не рассказывал мне ни отец, ни другие купцы в их полувымышленных историях о стычках с кочевниками.

Черный человек поприветствовал Яноша, который поклонился. Я понял намек и сделал то же самое. Янош вытащил саблю, прижал ее ко лбу и отдал нам'и. Черный человек повторил жест и вернул оружие. Янош что-то сказал, указав на меня. Нам'и взял мою шпагу у охранника, сделал с ней то же, что и с саблей Яноша, и вернул мне. Мы еще раз раскланялись, и нам'и, отступив в сторону, кивком пригласил нас проследовать в лагерь.

– Теперь мы почетные гости айфора. И с этой минуты и до рассвета третьего дня мы их кровные братья. В течение этого времени нам будут предлагать самое лучшее, что у них есть, а если на нас нападет какой-нибудь враг, то они будут мстить ему так же, словно он напал на одного из них.

– А что случится, если мы задержимся здесь дольше чем на три дня?

– Эх-хе-хе, – сказал Янош, разведя руками в знак того, что случиться может все что угодно. – Тогда предстоят другие переговоры. Во всяком случае, они разрешат нам бежать, прежде чем начать преследование.

Нас провели в центр лагеря, туда, где горели костры. Земля была покрыта коврами, а сидеть и лежать можно было на грудах подушек. Кругом возвышались круглые шатры, сделанные из рыжих шкур какого-то животного. Вокруг самого большого костра разлеглись пятьдесят или шестьдесят мужчин и женщин. Я был представлен какому-то человеку, который поклонился мне как лучшему другу и приготовил мне сиденье. Он взмахнул рукой, и из мрака выступила девушка моложе меня на несколько лет. Человек что-то сказал ей, она захихикала и поклонилась мне. Затем девушка исчезла в одном из шатров и вернулась с широкогорлым кувшином. Я взял кувшин и посмотрел на Яноша в ожидании наставлений. Тот уже расположился среди подушек в обществе двух молодых женщин.

– Пей.

– А что это?

– Ты пей. А я тебе потом скажу. И пей основательно, иначе обидишь.

Я подчинился, и тут же в затылке у меня словно что-то взорвалось. Мир вокруг меня закружился. Желудок подпрыгнул, протестуя. Но каким-то образом жидкость удержалась внутри, и по внутренностям расплылось тепло, тепло перешло в жар, жар превратился в переливающуюся раскаленную радугу, и я подумал, что, если мне удастся усидеть, это будет чудом. Действие напитка оказалось мгновенным. Я свалился на подушки, и девушка забрала у меня кувшин.

– Глубинный напиток, – сказал Янош. – Перебродившее молоко их кобыл и перебродившая кровь коров. Затем все это смешано с цветками особого кустарника, выбранного знающим нам'и. Судя по крепости, им знакома перегонка. Так бы ты решил. На самом деле напиток свои качества приобретает всего лишь под воздействием заклинаний нам'и. Но мне так и не удалось заставить ни одного из них обучить меня этим заклинаниям, – сказал он. – Если бы я мог узнать это искусство, то в моих путешествиях, которые я хотел бы совершить, мне не понадобились бы ни деньги, ни солдаты, ни оружие.

Одна из двух женщин, обслуживающих Яноша, принесла ему такой же кувшин. Янош осушил его и бросил через плечо.

– Одно из величайших достоинств племени айфора – это его дочери. Несмотря на презрение к слабакам «болотистых земель», считалось большой удачей, если молодые девушки племени ненадолго становились куртизанками в городах. Они возвращались в племя нагруженные серебром, на которое покупалось богатое приданое из коз и лошадей, и они с большим почетом выходили замуж. И процветание их семейной жизни во многом зависело от успеха в выбранной ненадолго профессии. Такова судьба их женщин, если только в возрасте одного года предзнаменование не указывало стать ей главой племени или членом совета; в иных случаях женщин ждала обыкновенная судьба рожать детей и прислуживать в таборе мужчинам. Кстати, девушка, что рядом с тобой, – дочь человека, которого нам'и почтил честью принимать тебя в качестве гостя. И зовут ее Тепон.