Евгений Филенко - ШЕСТОЙ МОРЯК

Дотрахались, макаки.

Текст, выдуманный в ночной степи двумя пьяными бродягами и одним корноухим мизантропом, извел под корень всю человеческую расу. Кто еще после этого будет отрицать магию запечатленного слова? За текстами и прежде такое водилось: текстам поклонялись, тексты провозглашались боговдохновенными, за насмешку над текстом можно было лишиться положения, имущества и жизни, из-за текстов затевалось всякое кровопролитие, от простой резни до беспощаднейшей войны... Текст создал эту цивилизацию, текст выдержал вялую попытку образа перехватить инициативу, текст уничтожил эту цивилизацию. «Жизнь есть текст», сказал кто-то из философов. Впору возразить ему: текст есть смерть. Если бы и впрямь существовало некое сверхъестественное зло, которое сочло бы себя врагом рода человеческого, ему не стоило размениваться на мелкие негоции душевного свойства. Следовало изобрести бумагу, а потом внушить человеку фантазию на ней писать. Право, я мог бы решить, что так оно и случилось во время оно, кабы точно не знал, что человечеству незачем иметь врага, чтобы пожрать самого себя. Главный враг человечества — оно само.

Впрочем, книги заслужили, чтобы их сожгли. Почти все, за самым редким исключением.

Огонь переворачивает страницы, будто бы дочитывает то, от чего я так легко отказался.

И эти люди нешутейно полагали, что их будут помнить вечно?! Надеялись на бессмертие — хотя бы в памяти людской? Какое разочарование! Все это оказалось ненужно и утрачено навсегда. Чистый лист. Все начнется с нуля. Для тех, кто однажды придет — и если придет! — на эту землю вместо них.

Разумеется, если кому-то однажды взбредет на ум нелепая фантазия, будто на чистом листе беспременно нужно писать.

Разве долго продлится пора гостеванья земного?

Время, как сон, промелькнет,

И «добро пожаловать!» — скажут

В полях Заката пришельцу [90] Древнеегипетская «Похвала смерти», пер. В. Потаповой .

Уроды несчастные. Тупые недоноски. Наверное, в свой последний миг вы думали, что вот вас не станет, и этим все закончится?!

Так вот: ни черта подобного.

Ничто и никогда не заканчивается.

Ничто.

И никогда.

Ну да и хрен с вами, как говорят железнодорожники.

Фенрир — излюбленный персонаж скандинавской мифологии,чудовищный волк, дитя великанши Ангрбоды, рожденное от бога Локи, как гласило пророчество — всем прочим богам на погибель. При попытке обуздания оттяпал руку Тюру. Впоследствии не раз оправдывал дурную репутацию, жрал всех и вся. Пророчество тоже сбылось

Виса — особый жанр поэзии, встречающийся в исландских сагах, стихотворные строфы, в вычурной форме перефразирующие отношение персонажа к происходящим событиям

Бьярмы — финское племя, населявшее земли на побережье Белого моря.

Ярл — знатный глава родаа

Вёлунд — бог-кузнец, властитель альвов, второстепенных персонажей скандинавского пантеона, связанных с силами природы.

Тюр — однорукий бог-хранитель воинских традиций. Руку потерял при попытке унизить Фенрира.

Асы — верховные боги скандинавского пантеона.

Годи — правитель территории, председательствовавший на тинге и имевший право заседать на альтинге.

Тинг — в средневековой Скандинавии общее собрание жителей территории для легитимного разрешения споров.

Конунг — военный вождь, местный король.

Альтинг — орган всеобщего народовластия в Исландии.

Вира — денежная компенсация за убийство свободного человека в пользу местного правителя.

«Властитель стали» и проч. — кеннинг (специфическая для вис поэтическая фигура), обозначающий воина. «Молот смерти» — кеннинг, обозначающий меч.

Скальды — поэты в древней Скандинавии, сочинявшие хвалебные песни о конунгах, которые их привечали, и оскорбительные стишки о тех, кто их игнорировал. С той поры ситуация практически не изменилась.

Драпа — жанр стихотворного творчества скальдов, как правило, хвалебная песнь.

В кеннингах упоминаются имена многочисленных скандинавских богинь.

«Ясень брани», «Ньёрд сражений» — кеннинги воина. «Лоза покровов» — кеннинг женщины.