Родовая магия

— Я так не думаю, — отозвалась она. — Я помню утро твоего дня рождения, и твою эйфорию… А тебе тогда не показалось, что все твои заклятия получались… ну я не знаю, чуточку более сильными и более точными, чем обычно? — Я помолчал, и бросил взгляд на Рона. Тот по-прежнему смотрел в окно с отсутствующим видом. Я вздохнул, и решился. Конечно, мне не хотелось ранить его чувства, но узнать правду казалось более важным делом.

— Да, показалось, — сказал я Гермионе. Она буквально просияла.

— Но Гарри, это же замечательно! Это наследие! — пришла в восторг моя лучшая подруга. — Правда, это может быть лишь отголосок — Все-таки, Нора это дом семейств Уизли, а не твоего. Но они друзья, поэтому ты получил хоть что-то. Вот будь ты на вражеской территории, у Малфоев, например, тогда семнадцатилетие тебя бы только ослабило. Но теперь, если ты обрел силу своего рода…

— Да как он мог обрести силу рода, если он полукровка! — неожиданно почти выкрикнул Рон, поворачиваясь к нам. — Ты сама сказала, дело в чистокровности!

— Ну… Понимаешь, Рон… — Гермиона замялась. — Слизерин не очень вдавался в подробности, так что я не знаю, возможно ли это… Но в конце концов, в том, что касается Гарри, ничего и никогда не бывает по-обычному, не так ли?

— Угу, — мрачно откликнулся тот, снова уставившись в окно. Я, закусив губу, отложил в сторону печенье — есть совсем расхотелось. Неужели опять, как на четвертом курсе, Рон обиделся на меня за то, о чем я не просил?

— Рон? — осторожно позвал я, но тот только посмотрел на часы и встал на ноги, выбираясь из-за столика.

— Нам пора патрулировать коридоры, — бросил он, вытаскивая из внутреннего кармана мантии палочку. Гермиона вздохнула, виновато посмотрела на меня, сочувствующе погладила по плечу, и поспешила вслед за Роном.

Оставшись один, я забрался в угол сиденья, ближе к окну, и стал смотреть на проносящиеся мимо деревья. Было грустно и тоскливо. Ну неужели Рон не может преодолеть свою обиду? Ведь смог же я пережить, что его, а не меня назначили старостой факультета! А он? На четвертом курсе чуть не полгода дулся, что его не взяли на Турнир Трех Волшебников, в прошлом году почти перестал разговаривать со мной и Гермионой из-за того, что его не допустили в класс продвинутого зельеварения… Несколько месяцев дулся, и все рычал на нас, что мы, дескать, подлизываемся к Снейпу — хотя на самом деле курс набирали по результатам СОВ, к которым Мастер Зелий не имел никакого отношения. Как только хватило сил потом помириться… Все равно, вплоть до самого лета в отношениях между нами тремя был какой-то холодок, который рассеялся только с моим приездом в Нору незадолго до семнадцатилетия. А может, этому способствовал мой скоротечный роман с Джинни, который как раз начался в конце прошлого семестра? Рон тогда сразу оттаял…

Но незадолго до начала учебы я начал понимать, что что-то не так в наших отношениях с Джинни. Конечно, она очень популярная девчонка, симпатичная и все такое, а я всего лишь семнадцатилетний парень, и во мне бушуют гормоны. И все-таки этого оказалось недостаточно. С одной стороны, общаться с Джин было весело, но как-то… пресно, что ли? Уж слишком я привык видеть в ней младшую сестренку Рона, почти сестру и мне самому. И потом, если с какой-то другой девушкой я, может, и мог бы пойти на поводу у гормонов, как Рон с Лавандой в прошлом году, то с Джинни приходилось все время помнить о том, чтобы не обидеть ее семью. Ручаюсь, если б я отважился с ней переспать, сейчас мы бы уже были обручены. Мерлин, да я прикоснуться к ней лишний раз боялся, переживал, что нас могут увидеть ее домочадцы.

В общем, мы решили прекратить отношения и остаться хорошими друзьями. Какой-то частью сознания я сожалел об этом, отчасти еще и потому, что Джинни чем-то напоминала другую девушку, думать о которой я запрещал себе с самого конца пятого курса. Ну хорошо, не совсем с пятого, но я хорошо запомнил момент, с которого все началось — когда она схватила меня за руку в коридоре Хогвартс-экспресса… Конечно, в тот момент мне было не до того. Тоска по Сириусу, чувство вины, да еще неприятный осадок от так и не сложившихся отношений с Чжоу… Однако летом, ближе к началу нового учебного года, я невольно стал ловить себя на мысли о том, что почему-то нередко вспоминаю тот самый эпизод, когда мы заколдовали Слизеринскую троицу. Сначала я говорил себе, что это из-за того, что я ощущаю некоторую неловкость от того, что мы с ними сделали, но позднее, уже в поезде, везущем нас на шестой курс, я вдруг столкнулся с ней в коридоре, и… И в груди у меня сладко защемило, точно так же, как раньше щемило при виде Чжоу. Это… тревожило. Слизеринка. Противница. Возможно, будущая Пожирательница Смерти. Как же я мог позволить себе влюбиться в нее?