Евгения Лифантьева - Ролевик - Орк

Сделав пару глотков, я встал и снова осмотрелся. Кроме моего подкольчужника, трансформировавшегося в халат, на земле лежал буроватый полотняный кушак и шапка. Я точно помнил, что не надевал ее, вылезая из палатки. Но вот она лежит – милая моя шапка, сшитая из полы моего старого пальто и чьего-то поношенного лисьего воротника. А еще – отполированная ладонями длинная палка.

Что ж, понятно. Куда старику без посоха…

Я надел халат, подпоясался кушаком… Действительно, нефиг каждому встречному знать о том, что у меня есть оружие. В принципе, откинуть полу и выхватить саблю – меньше секунды. Но, надеюсь, этим заниматься не придется, хватит и палки. Тем более, что обращаться с бо я немного умею, одно время походил на секцию. Да, куда меня только не заносило в «прошлой» жизни – от сборищ экстрасенсов до подпольных бойцовских клубов. Натура такая, любопытная… или меня судьба к чему-то готовила?

Покрутив в голове мысли о взаимосвязи прошлого и будущего, предопределении и предназначении и прочей такой чуши, я в последний раз осмотрел степь. В пределах видимости не изменилось ничего, кроме длинны теней, отбрасываемых деревьями.

– Что ж, пора идти спасать мир, лечить и мстить… или наоборот, но это не важно. Под лежачий камень и вода не течет, – вслух пробормотал я и потопал в направлении того холма, за которым мне чудился дымок.

Орки-не орки, но к разумным выбираться надо. Надеюсь, Арогорн знал, о чем говорит, когда упоминал орков. Если там, за холмом, окажется летняя дойка какого-нибудь фермерского хозяйства, то мир спасти мне точно не удастся. Скорее всего, окажусь в моей же психушке. Или в каком-нибудь подобном заведении.

На мое счастье, сомнения в отношении обитателей этого отдельно взятого иномирья разрешились довольно быстро. Стоило мне перевалить через ближайший холмик, как внизу обнаружилось нечто, напоминающее проселок. Нечто – потому что колеи в нашем, земном, понимании, не было. Обычная деревенская дорога – это две параллельных выбоины, оставленные колесами тракторов и прочей техники, способной по ней проехать. Здесь же между холмов вилась широкая, как двухполосное шоссе, тропа. Именно тропа. Никаких следов от колес. Только выбитая до земли трава – и ничего больше.

Порадовало меня и наличие на этой дороге парочки отдыхающих у обочины аборигенов. То есть – относительно безопасного источника информации. А то ведь боязно. К жилью выходить надо, но вдруг тут местное население страдает ксенофобией в остро-агрессивной форме? Появился в деревне чужак – ему сразу морду бьют. Или еще что похуже. Как у нас, на Земле, на рабочих окраинах.

А с парочкой на дороге я, надеюсь, в случае чего справлюсь. Или убегу. Но, с другой стороны, если они на меня сразу не набросятся, можно будет хоть что-то узнать про этот мир. По крайней мере, как соседняя деревня называется, они знать должны.

Чем ближе я подходил, тем забавнее казалось происходящее на дороге.

На самом деле аборигены не отдыхали. Точнее, один из них сидел на земле, а второй бегал вокруг, оглашая степь громкими матами. Между упоминаниями различных частей тела всевозможных животных я выцепил парочку имен, определенно принадлежащий местным божествам. Приблизившись, я начал понимать и смысл экспрессивного выступления. Дескать, тот, кто сидел на земле, – проклятие этого второго, бегающего, потому, что все всегда делает не вовремя.

Но больше, чем ругань, меня поразила внешность этой парочки. Одно дело видеть отражение в крышке коробки, а другое – наблюдать такие рожи со стороны.

Это были, несомненно, орки. Такие, какими им положено быть – зеленокожие, клыкастые, коротконогие, длиннорукие, с переразвитыми шейными мышцами, отчего их фигуры казались горбатыми. Оно и понятно – чтобы удерживать на весу тяжесть почти медвежьих челюстей, нужна недюжинная сила. Иначе шейный хондроз обеспечен с того момента, как ребенок на ноги встанет. Но все-таки прямохождение дается оркам с трудом. Это я по своей, уже начинавшей побаливать, спине это чувствовал. Очень хотелось опуститься на четвереньки, хорошо хоть посох немного разгружал позвоночник. А суетливый зеленокожий вообще время от времени касался земли костяшками пальцев и прыгал совершенно по-обезьяньи.

В общем, красавцы – еще те. Конечно, теперь и я так выгляжу, но радости это не прибавляет.

Мне удалось рассмотреть матершинника во всех деталях, пока тот наконец-то заметил меня. А заметив, издал какой-то булькающий звук, упал на колени и зарыдал.