Ричард Кнаак - Волчий шлем

«Я не хочу быть подвластен ему», — решил Грифон.

В тот же миг назойливый шепот превратился в растерянное бормотанье, в которым слышались злоба и страх. Грифон внезапно почувствовал себя невероятно свободным. Никто больше не давил на его сознание. Рядом с собой он услышал какую-то возню и понял, что Моргису тоже стало легче. Другое дело — лошади. Они замерли от ужаса, только бока их ходили ходуном. Инстинкт заставил животных крепко прижаться друг к другу. Если эта тюрьма отопрется, нужно будет придержать их, подумал Грифон, иначе они убегут, не разбирая дороги, и тогда им с Моргисом придется брести пешком по этому более чем недружелюбному лесу.

За стеной раздалось урчание — к великой радости Грифона, кошачье. Значит, свисток действительно выполнил свое предназначение? Кто бы ни урчал сейчас там, снаружи, — они были родственники. Первый свисток был связан с его птичьей сущностью… Грифон осторожно выпрямился, сел и ощупал оставшийся свисток. А тут что?

Стены тюрьмы накренились. Грифон мгновенно прижался к земле и закрыл голову руками. Мелькнула мысль: возможно, он очень быстро узнает, для чего нужен третий свисток — если, конечно, останется жив.

Через несколько секунд, осознав, что огромная стена из деревьев не рухнула и не погребла его под собой, Грифон рискнул открыть глаза и оглядеться.

Стена исчезла, как будто ее и не было. Исчезло ощущение слежки, всех этих миллионов глаз. И шепот тоже исчез.

Острый слух Грифона уловил слабый шорох — кто-то, пробираясь через кустарники, во всю прыть мчался на восток. Грифон вскочил на ноги — и немедленно пожалел об этом. Борьба с теми невидимыми силами, которые пытались овладеть его сознанием, привела к тому, что оглушительная головная боль едва не свалила его с ног. Он покачнулся, но устоял.

— Грифон!

Прежде Моргис избегал называть его этим именем, чтобы случайно не проговориться при чужих. Они не успели договориться о вымышленных именах, и Грифон решил сделать это сразу же, как только земля перестанет уходить из-под ног. Он сжал виски руками и обернулся к Моргису.

Тот стоял на коленях, пытаясь дотянуться до плаща, который выронил Грифон. Плащ-мираж почти не пострадал, разве только слегка испачкался. Наконец Моргису удалось надеть его — и он снова превратился в высокого плотного мужчину.

— Что произошло? — спросил он. — Что вы сделали?

Бывший правитель Пенаклеса опустил незаметно для союзника в карман оставшийся свисток и ответил:

— Произнес одно заклинание. Точнее, попросил о помощи моих собратьев-кошек.

Это была не вполне ложь, но и не вполне правда. Однако герцог принял ее на веру, не моргнув глазом. Он ведь не видел свистка и потому не мог предположить, что его спутник что-то скрывает.

— А что случилось с нашими невидимыми приятелями? И с нашей зеленой тюрьмой?

— Не знаю.

— Значит, мы нашли Земли Мечты?

Видя, что дракон вполне пришел в себя, Грифон посмотрел на лошадей. Те, как ни странно, не бросились наутек, а напротив, вели себя очень спокойно. Он взглянул в ту сторону, куда, судя по звукам, удалился их спаситель.

— Да, но не ту часть, которую искали. У меня есть кое-какие мысли по этому поводу.

— Мысли или воспоминания? — спросил Моргис, и лицо его искривилось. Он уже стоял на ногах и, казалось, чувствовал себя вполне сносно. Однако птицелев прекрасно знал, что дракон просто не желает показывать ему свои страдания. Гордыня…

— И все-таки, что это было? — спросил герцог, берясь за поводья.

— Не знаю. Хотя понимаю, что должен знать. Воспоминания возвращаются не всегда охотно.

Моргис понимающе зашипел:

— Вы говорили о каких-то новых мыслях…

— Я думаю, нам лучше поехать этой дорогой. — Грифон указал на восток, куда скрылся их таинственный покровитель.

— Почему?

— Туда направился наш спаситель. Я уверен, что он — или она, или оно — связан с Землями Мечты — с той их частью, которую мы ищем.

Дракон со стоном взгромоздился в седло. Ему было намного хуже, чем птицельву показалось сначала.

— Тогда давайте скорей убираться отсюда, друг мой. У меня нет ни малейшего желания снова встречаться с нашими сладкоголосыми знакомцами — по крайней мере, ночью. Попадись они мне при свете дня… — Моргис сжал кулак и потряс им в воздухе.

Грифон решил пропустить это самонадеянное высказывание мимо ушей и только сказал, забираясь в седло:

— Забудьте пока об этом. Я хочу отъехать от этого места подальше — примерно на час пути. Потом, я полагаю, разумно будет устроить привал и сторожить по очереди. Нам обоим пора отдохнуть.