Анджей Ваевский - Отныне я - твой меч

— Кто ты? — попытался спросить сидеримец, пока враги, опешившие от подобной дерзости, перегруппировывались, готовясь к нападению на всадника, укравшего их законную добычу.

— Скажи, что ты отдашь за свою победу, за свою жизнь, за свою месть? — прозвучало вместо ответа.

— Всё!!! — отчаяние воина столь велико, что он готов был ухватиться даже за призрачную надежду.

— Тогда… кто я? — и с этими словами незнакомец вынул клинок из ножен. Эфес двуручника лег в ладонь левой руки так, словно владелец не замечал внушительного веса оружия. Миг — и бело-голубая смерть ворвалась в ряды врагов, сметая их со своего пути без разбору с такой скоростью, что противники просто не успевали защищаться, падая под лезвием меча.

— Ты… бог войны? — изумлено спросил воин.

— Отныне я — твой меч.

— Мой… меч? Тогда убей их всех! — выкрикнул сидеримец, впадая в истерию от происходящего. И захват столицы, и бой, и гибель его личного отряда, опоздавшего на сутки и не успевшего помочь обороне, и появление неожиданного спасителя — все это смешалось в мыслях, голова пошла кругом. Единственное, что он понимал, что знал, так это жажду уничтожения врагов, посмевших разорить его страну, убить его семью и истребить народ. Ярость правителя закипала лавой в жилах последнего наследника, бросая в безрассудство.

— Всех! До единого!

— Как скажешь, мой господин, — незнакомец прижал сидеримца к себе покрепче, огромный меч сверкнул широким лезвием над белыми перьями плюмажа, и вороной жеребец, всхрапнув, понес всадников на врага.

Сине-белый смерч на угольно-черном коне летел по улицам разрушенного города. Если кто из врагов и успевал поднять оружие, отвлекшись от грабительства, то все равно опаздывал. Тяжелая сталь двуручника обрушивалась столь молниеносно, словно это легкая сабля, а не почти двухметровый меч.

Лагерь гидериан, напавших на Сидерим, находился за городом, где меньше трупов, меньше гари, дыма. Жеребец, вылетевший почти на пики караульных, дал свечу, но управляемый твердой рукой всадника, вовремя перехватившего узду, успокоился, нервно переступая с ноги на ногу, вытаптывая ток перед воинами, ощетинившимися копьями.

— Стоять! — взревел из-за спин командный голос. На гнедом коне вперед караульных выехал полководец. По крайней мере, о столь высоком чине свидетельствовал пышный султан на шлеме, который разрешено носить лишь высокородным.

— Стоять, разве не видите, он мадеранин и, судя по белому на голубом, королевской крови. Вы с империей войну решили затеять? — гаркнул выехавший на воинов. Те притихли, но пики не убрали. Полководец поднял бровь и, подслеповато щурясь, посмотрел на всадника на вороном коне. И озлобленно сплюнул.

— Эй, мадеранин, хоть ты и королевской крови, раз позволяешь себе носить белое, но ублюдок сидеримский — наш, так что отдай его и проваливай своей дорогой. Это не твоя война.

— Чего ты хочешь, господин мой? — спросил тот, кого назвали мадеранином, по-прежнему прижимая наследника к себе.

— Убей их всех, я решений не меняю, — злобно прошипел сидеримец, указывая рукой на лагерь гидериан.

Шпоры впились в бока жеребца, и тот повторно дал свечу, срываясь в карьер. Сине-белая смерть продолжила свое стремительное кровавое шествие, и первой полетела наземь голова полководца. За мгновение лагерь превратился в гудящий улей, в который налили воды. Вороная зверюга перемахивала через палатки, словно это низкий плетень, никакой преграды не создающий. Под стать коню и всадник, для которого враги, сбегающиеся со всех концов лагеря, соперниками не являлись. Он не дрался, он убивал.

— Убить ублюдка! И щенка сидеримского в придачу! — принц Гидера, возглавлявший поход на Сидерим, вылетел из своего шатра и даже успел вскочить в седло, когда зловещий двуручник взлетел над его головой.

— Остановись, Разящий! — сталь с глухим стуком столкнулась с посохом, которым преградил путь смерти еще один неожиданный участник развернувшихся событий. На белоснежной лошади восседал старик, облаченный в слепяще-белые одеяния, с моложавым, не изборожденным морщинами лицом. Серебро седины убрано в низкий пучок, перехваченный такой же белой лентой на уровне лопаток. Всадник словно светился весь, и от этого света резало глаза. Присутствующие мгновенно узнали его. Да и как можно не узнать Верховного жреца Мадерека, отца Кирита?

— Отойди, Кирит, иначе и ты умрешь, — глухо ответил спаситель наследника разоренного королевства.