Анджей Ваевский - Отныне я - твой меч

Сражение на берегах реки длилось третий день. Таридийцы отчаянно хватались за оставшуюся площадку, понимая, что скоро их сметут в бушующие весенним паводком воды Тады. Они стояли насмерть, вгрызались в землю, не отступая ни на пядь. А смерть подходила все ближе, все неотвратимее казала свое безобразное лицо, грозя огнем и кровью землям Таридата.

— Нам не выстоять. И песня не поможет, прекрати, Азит, — Садар готовился к очередной атаке на рассвете. Он продолжал сражаться, несмотря на ранение, которое считал царапиной, хотя клинок вошел под ребра, и лишь невероятное везение спасло монарха, и органы остались неповрежденными.

— Да не пою я, чудится тебе, — зло огрызнулся воевода.

— Но я же слышу…

Вскоре услышали и остальные. Монотонный гул разнесся над землей, ввергая варваров в смятение. Первым опомнился Азит, закричав во весь голос:

— Отступаем! Все в Таду, вплавь, на крыльях, как хотите!

Воевода суетливо забегал по лагерю, подгоняя солдат.

— Азит, но разве Разящие не на нашей стороне? — спросил король, не понимая таких действий. И всё же торопился вслед за Азитом. Всем и без слов стало понятно, кто именно ударил в тыл врагам, которые мгновенно позабыли о существовании таридийцев.

— На нашей, но когда поймут — поздно будет. Сам знаешь, что такое — упиваться боем!

— В Тадаск! — уже скомандовал король, понимая лучше других, сколь сокрушительна мощь движется на них, попутно уничтожая все на своем пути.

К вечеру всё закончилось. Каждый из солдат на всю жизнь запомнит, как они бежали через реку, стремясь хотя бы не столкнуть друг друга с переправы. Бросали все: оружие, коней, поклажу. А на берегу собирала свое страшное пиршество смерть, к закату обозначившись тремя сотнями Разящих.

— Непостижимо. Всего три сотни человек способны за день сокрушить орду, — Садар отказывался верить в происходящее. — Скажи, Азит, а зачем Мечу нужен господин?

— Как это зачем? А кто молиться будет за него, пока Разящий убивает варваров? Убийство — зло. Они наши грехи отмаливают, — пожал плечами воевода, буднично поясняя королю, казалось, столь очевидные вещи.

— Молиться?

— Ну да. Вот ты из меня сделал грешника.

Глава тридцать восьмая

Отныне я — твой меч,

Покуда время не сомкнет нам веки,

Познав вкус яда твоего

И восхитившись им навеки…

Сидерим, год 2591

К зиме последствия ранения дали о себе знать, обострившейся болью в грудной клетке. Такое перемещение недуга лекари аргументировали тем, что задета селезенка, оттого возвратная боль сместилась выше. Садар не жаловался, молча принимая лекарства и стараясь больше времени проводить в постели и просто прогуливаясь по саду. Лоскутное государство работало как слаженный механизм, наконец-то дав монарху возможность отдохнуть. Он всё чаще усаживался на низкой скамейке у окна, всматриваясь вдаль. Словно считал потери, словно мысленно пытался дотянуться до тех, кто больше не идет с ним по одному пути. Азита это беспокоило намного больше, чем вердикты врачевателей. С недугом тела можно справиться, не так уж король слаб. Но что делать с недугом души? Какая нужна сила, чтобы справиться со скорбью по ушедшим? Их оказалось слишком много. Последняя война значительно проредила число жителей Сидерима и присоединённых территорий. И это не считая тех, кто отравленным кинжалом вошел в сердце Садара, нанеся неизлечимую рану своей гибелью. Те, кто были рядом, несмотря на вздорный нрав, жестокость, а порой и несправедливость. Кто закрывал собой во времена невзгод, становился щитом и мечом, подпитываясь всего лишь верой в короля. В такие моменты Разящий присаживался рядом на пол, и, обняв колени государя, утыкался в них лицом.

Сразу после Белых Недель прибыло посольство Рагарда. Обезглавленная империя являла собой жалкие руины. Страна нуждалась в управлении. С этим вопросом они и пришли к Садару, напоминая о том, что сын его женат на единственной законной наследнице северян. Послы были растеряны, смотрели в пол, пытаясь сказать главное. У принцессы Эльгии будет сын. Король не стал затягивать аудиенцию, дав согласие на регентство Эрдара в северной империи до совершеннолетия внука. Всем присутствующим стало понятно, что государства объединяться, когда сын наследницы взойдет на трон. Если не раньше стараниями регента.

— Как назовете новую империю, король Садар? — немного замявшись, всё же поинтересовался глава посольства.

— Когда время придёт, тогда и решу, — ответил правитель, немного склоняя голову, дав понять, что разговор окончен.