Терри Пратчетт: Изумительный Морис и его ученые грызуны

Мистер Шлюммер вытаращился на крысу. Затем посмотрел через весь стол на Сардины: тот приподнял шляпу. Потом вскинул глаза на мэра; тот кивнул. Старик снова оглядел всех присутствующих; губы его беззвучно шевелились – он пытался понять, что со всем этим делать.

– То есть вы все разговариваете? – сказал он наконец.

– Да, сэр, – подтвердила Питательная.

– А тогда… кто же слушает? – спросил он.

– Мы над этим работаем, – отозвался Морис.

Мистер Шлюммер воззрился на него.

– Ты кот? – вопросил он.

– Да, сэр, – подтвердил Морис.

Мистер Шлюммер медленно переварил и это.

– Мне казалось, раньше мы крыс убивали? – уточнил он, как если бы уже не был в этом так уверен.

– Да, но, видите ли, сэр, это будущее, – объяснил Морис.

– Правда? – откликнулся мистер Шлюммер. – В самом деле? А я-то всегда гадал, когда ж оно настанет. Ну, ладно. Кошки, значит, теперь тоже разговаривают? Молодцы какие! Безусловно, надо идти в ногу, с… м-м-м… ну, этими, которые куда-то идут. Разбуди меня, когда подадут, м-м-м, чай, ладно, киса?

– Эгм… котов не разрешается звать кисами, если вы старше десяти лет от роду, сэр, – указала Питательная.

– Статья 19(б), – решительно подтвердил Морис. – Запрещено называть котов дурацкими именами, за исключением тех случаев, когда кота собираются немедленно накормить чем-то вкусным. Это я придумал, – гордо сообщил он.

– В самом деле? – откликнулся мистер Шлюммер. – Честное слово, вот ведь странное будущее. Ну да, наверное, давно пора было навести порядок…

И он поудобнее устроился в кресле и вскорости захрапел снова.

А повсюду вокруг снова заспорили: казалось, дискуссиям не будет конца. Многие говорили одновременно. Кое-кто слушал. Иногда спорщики соглашались друг с другом… и переходили к следующему пункту… и снова начинали спорить. Но стопка бумаг на столе росла и росла и выглядела все более официально.

Гуталин в очередной раз заставил себя проснуться и заметил, что за ним наблюдают. Сидящий на противоположном конце стола мэр устремил на него долгий задумчивый взгляд.

А затем мэр откинулся к спинке стула и что-то сказал секретарю; тот кивнул, обошел стол, минуя спорщиков, и приблизился к Гуталину.

Секретарь нагнулся.

– Ты ме-ня по-ни-ма-ешь? – спросил он, отчетливо произнося каждый слог.

– Да… по-то-му… что… я… не… и-ди-от, – отозвался Гуталин.

– О, эгм… мэр хотел бы поговорить с вами один на один в своем кабинете, – промолвил секретарь. – Дверь вон там. Я могу помочь вам спуститься, если хотите.

– Я могу укусить вас за палец, если хотите, – откликнулся Гуталин. Мэр уже направлялся к двери. Гуталин соскользнул вниз и последовал за ним. Никто не заметил их ухода.

Выждав, сколько надо, чтобы не прищемить Гуталину хвост, мэр аккуратно закрыл дверь.

В кабинете было тесно и неприбрано. На всех ровных поверхностях громоздились стопки бумаг. Вдоль нескольких стен выстроились стеллажи; книги и бумаги заполняли все полки, а дальше впихивались поверх первого ряда и куда придется.

Мэр, двигаясь с подчеркнутой осторожностью, уселся в огромное, довольно-таки потрепанное вращающееся кресло и поглядел вниз на Гуталина.

– Боюсь, я сейчас все испорчу, – промолвил он. – Мне подумалось, не побеседовать ли нам… промеж себя. Можно, я подниму вас с пола? Ну, то есть разговаривать с вами было бы куда проще, если бы вы сидели на моем столе.

– Нет, – отрезал Гуталин. – А с вами говорить было бы куда проще, если бы вы легли на пол. – Крыс вздохнул. Он слишком устал для подобных игр. – Если вы опустите на пол раскрытую ладонь, я на нее встану, и вы сможете поднять меня до уровня стола, – предложил он. – Но если вы задумали какую-нибудь подлость, я откушу вам палец.

Мэр с превеликой осторожностью поднял гостя на нужный уровень. Гуталин соскочил на завалы бумаг, пустых чайных чашек и старых ручек, что загромождали обтянутую потертой кожей поверхность, и встал, глядя снизу вверх на смущенного хозяина.

– Эгм… а в вашей работе канцелярщины много? – полюбопытствовал мэр.

– Записи ведет Персики, – признался Гуталин.

– Это та маленькая самочка, которая, прежде чем заговорить, всегда откашливается? – уточнил мэр.

– Да, она.

– Она очень… категорична, не так ли? – продолжал мэр. Гуталин видел: бедняга аж вспотел от волнения. – Она уже изрядно запугала некоторых членов совета, ха-ха.

– Ха-ха, – откликнулся Гуталин.

Вид у мэра был ужасно несчастный. Он, похоже, отчаянно пытался найти нужные слова.