Kagami: Дети Зазеркалья

Она продолжает говорить, увещевать, объяснять, а я пытаюсь вразумить себя, поверить, что со мной говорит само Мироздание, отдавая себя на откуп моим чувствам. Но во мне нет ничего кроме этих чувств, не осталось разума и понимания. Я только слышу голос, волшебный голос самого желанного в мире мужчины. Моего вороного эльфа с близоруким взглядом всевидящих изумрудных глаз. Рассеянного гения с сильными руками и блуждающей улыбкой. С печалью во взгляде. Не простившего. Потерянного для меня. И я зажимаю ладони между коленями, до крови кусаю губы, но нет ничего, кроме пожара в теле и неизбывной боли в сердце.

— Замолчи! — подвываю я сквозь зубы. — Заткнись, пенек трухлявый! Сорняк межмировой! Буратино безмозглый!

И она вдруг обрывает фразу на полуслове, обиженно всхлипывает, так что я ощущаю ее растерянность от моего непонимания, обиду, занозу предательства, что только что сама загнала ей в душу. Если у бесчувственного дерева есть душа.

— Я все же буду надеяться, что ты поймешь, — рыдает она голосом моего возлюбленного.

И все проходит. Только я обнаруживаю себя не в своем убежище, а в кабинете. И в голове моей полная тишина.

Сижу на окраине буковой рощи и рисую луг внизу. Солнечно, а я рисовала этот луг под солнцем уже много раз. Но сегодня есть кое-что, что мне особенно важно запечатлеть. Библиотека, похоже, сменила гнев на милость, я уже чувствую ее, но все же она еще дуется, наказывает меня за срыв, лишая любимых привычных благ Смотрительницы. Поэтому я вздрагиваю, когда слышу над ухом:

— Привет, Марта!

Мой дом не пожелал сообщить мне о госте, а легких эльфийских шагов я не слышала, увлеклась.

— Привет, Зантар! — и тут же удивляюсь: — Ты один? А Где Кант?

— В Сентанене, с Гретхен, — эльф выглядет серьезным и напряженным.

— Что-то случилось? — настораживаюсь я.

Зантар садится по правую руку от меня, срывает травинку, некоторое время жует ее, глядя в даль. Я терпеливо жду.

— Марта, ты согласишься разделить со мной тысячелетие? — выпаливает он вдруг.

— Не-а! — честно отвечаю я.

— Я так и думал, — понуро вздыхает этот дурачок.

— Но ведь попробовать-то стоило, — подбадриваю я его.

— Угу… — не слишком воодушевленно соглашается Зантар. — Вот и Кант так сказал.

— Твой брат — провокатор, — хмурюсь я.

— Нет, — он качает головой. — Он был прав. Марта…

— Что?

— Я, наверное, и не хотел, чтобы ты согласилась.

— Я знаю, — улыбаюсь я.

— И не обижаешься?

— Нет.

— Кант, наверное, тоже знал, — произносит он помолчав. — Потому и посоветовал.

— Не расстраивайся, — я легонько треплю его по голове. — Ты еще встретишь ту, что станет для тебя единственной.

Зантар усмехается и кивает. Потом наклоняется и легонько чмокает меня в щеку.

— А ты, Серебряная леди, уже встретила. Не упусти теперь.

И, прежде чем я успеваю влепить ему затрещину за слишком длинный язык, вскакивает и убегает. Я тихо смеюсь и снова берусь за карандаши. Но успеваю сделать всего лишь несколько штрихов, как слышу и сразу узнаю тяжелую поступь кентаврийского воина.

— Приветствую тебя, вождь! — не оборачиваясь, говорю я.

— Здравствуй, фейри. Не помешал? — Марк опускается на траву рядом со мной.

— Я всего лишь рисую, Марк. И обдумываю несколько жизненно важных вопросов.

— Каких же? — усмехается он.

— Например, как скоро у тебя появятся внуки с чудесным антимагическим геномом, — я киваю вниз, на луг, где резвятся двое кентавров. На бумаге они никак не получаются у меня такими же живыми и счастливыми.

Марк долго смотрит на сына и Шету.

— Мне даже трудно представить, в каком долгу я перед тобой, фейри, — вздыхает он.

— Брось! — отмахиваюсь я. — Лучше не тормози и приведи, наконец, Гатеррад в Конвент. Доставишь удовольствие и мне, и Библиотеке, и Равновесию.

— Это уже не проблема! — фыркает вождь. — Теперь, когда нас поддержали эльфы…

Он снова надолго замолкает. Взгляд его все так же прикован к паре внизу.

— Рад за них? — тихо спрашиваю я.

— Да… И немного завидую… Питеру. И еще виню себя.

— Все к лучшему, Марк. У тебя чудесная жена, а эти двое счастливы вместе.

— Я мог бы быть там, внизу… Если бы дождался, — печально произносит он, но тут же добавляет с ноткой гордости: — Но я рад, что это мой сын, а не кто-то другой!

— Угу, — бурчу я, — еще скажи, что Шета была обречена на кого-то из Уитлроков.

— Ты права в одном, Марта, — как-то очень серьезно говрит вождь. — Я нашел свое счастье. Я люблю Эржену, а Шета… светлое воспоминание о хороших днях, так и не ставших лучшими. Просто… просто ностальгия по тем временам, когда мы все были неофитами этого мира.