Мария Захарова - Вой лишенного, или Разорвать кольцо судьбы

— Это он, Гарья. Это он!.. — беспрестанно повторяла она, будто заставляла себя поверить во что-то.

Кормилица же, абсолютно не понимая, о чем идет речь, успокаивающе вставляла в промежутках:

— Все хорошо, родная. Все хорошо…

Но хорошо не было. Нить, столько лет удерживающая Лурасу в заточении, оборвалась. Ее рассекло яркой вспышкой. До боли знакомой вспышкой. Не раз виденной из окна горной крепости, когда Антаргин спускался в ущелье, что подарить несколько минут свободы рьястору. Давая себе и ему возможность на несколько коротких мгновений стать свободными.

Отчаянный ритм ее сердца постепенно замедлялся. Она позволила ему поверить. Позволила себе поверить, что увиденное во дворе не было обманом зрения, а правдой. Ее правдой!

Высвободившись из настойчивых рук кормилицы, Лураса рванулась обратно к окну. Убедиться!

Один единственный взгляд, и она уже бежит к двери, забыв о запретах и предостережениях Матерна. Забыв обо всем на свете, кроме стремлений собственного сердца, которые намного опережали тело.

Кормилица, всплеснув руками, устремилась следом за молочной дочерью, угнаться за которой было выше ее сил. Но девочка не отзывалась, не останавливалась, чтобы подождать, а стремглав неслась вперед, будто бесы аргердовых подземелий гнались за ней по пятам.

Их будто поджидали. Если бы Лутарг не знал, что все посвященные в план проникновения в город неизменно находились под его присмотром, то решил бы, что их предали. Но нет. Такого случиться не могло, а значит, он снова накликал беду.

Злость на себя и собственную дурную судьбу захлестнула его. С губ сорвался раскатистый рык, и молодой человек бросился на гвардейцев, словно намеревался разорвать их на части голыми руками.

Он смог отбить Сарина, которого схватили, едва тот приоткрыл дверь, чтобы осмотреться. Раскидав троих стражников, Лутарг толкнул старца обратно к стене.

— Уводи остальных! — прокричал он, намереваясь отвлечь внимание на себя.

Его пылающий взор одного за другим выхватывал из темноты приближающихся мужчин. Ловил любое движение, ища того, кто станет первым. Кто решится броситься вперед.

Ярость пробуждалась в нем, подогреваемая каждым новым ударом сердца. Оно, словно кузнечные меха, раздувало бегущий по венам огонь, заставляя его пылать с неистовой, опаляющей силой.

В груди разрастался протестующий вопль: "Не отдам!". Никому не отдам и не позволю! Они мои!

Все те люди, что он привел с собой, были его и только его. Никто не посмеет причинить им боль! Обидеть или подчинить! Он разорвет любого, кто осмелится прикоснуться к ним! Перегрызет горло, как бешеная собака!

Он пригнулся, готовый принять удар гвардейца. Ноздри щекотал запах азарта, источаемого им. Азарта, который он превратит в страх. В леденящий душу ужас, что станет преследовать глупца всю оставшуюся жизнь.

Мужчина зарычал, ожидая встречи.

Урнаг стазу сообразил, что что-то пошло не так, а крик племянника вейнгара окончательно убедил его в этом. Воспользовавшись замешательством Истарга, пленник прорвался к двери и, использовав голову, как таран, вытолкнул из укрытия Литаурэль. Девушка столкнулась с Сарином, и они оба потеряли равновесие. Если тресаирка каким-то чудом смогла удержаться на ногах, то старик растянулся на земле, угодив прямиков в руки отброшенного Лутаргом гвардейца.

Литаурэль не успела отойти от неожиданного удара и осмотреться. Она лишь подняла голову, когда с криком: "Их много!" — к ней подскочил находившийся поблизости стражник. Используя горящий конец факела на манер заточенной рогатины, он пырнул им девушку.

Необъяснимым образом Лита умудрилась отпрыгнуть, избежав встречи с лижущими древко языками пламени. Но огонь коснулся разметавшейся черной гривы, и сноп искр посыпался на одежду. Тонкая ткань рубахи стала расползаться на глазах, а тресаиру окутал запах паленых волос.

Лутарг от этого зрелища взревел раненным зверем. В один миг его поглотила пучина безумия. Сила Повелителя стихий штормовой волной рванула из него, сметая все на своем пути, выворачивая тело наизнанку. В ослепительной голубой вспышке сияющий рьястор оказался на свободе, жаждущий вкусить горячей крови.

Но Лутарг был первым. Глаза молодого человека застилала кровавая пелена, когда он налетел на обидчика и одним движением руки свернул тому шею. Злополучный факел покатился по земле, потушенный пронесшимся над ним духом.

Отшвырнув от себя безвольное тело, мужчина подхватил Литаурэль. Обвив талию девушки рукой, он прижал ее к себе, попутно оглядываясь в поисках Сарина.