Марк Лоуренс - Ключ Лжеца

Мы с Ингвильд ковыляли по полю в сопровождении мычащего стада. Сзади нас освещал вихрь инферно, поглотивший сарай спустя несколько секунд после того, как мы из него выбежали. Когда мы добрались до деревни, оказалось, что путь нам преграждают несколько дюжин харроухеймцев. Они стояли, разинув рты, вокруг своих лачуг и сараев, и огонь за нашими спинами отражался на их лицах. Среди них угрожающе возвышался Снорри.

– Скажи, что это не ты… – По взгляду, который он в меня метнул, я уверился, что остатки моего плаща всё ещё дымятся.

– Я… – Не успел я начать лгать, как Ингвильд высвободилась из-под моей руки, которой я опирался на неё, и заговорила с поразительной скоростью и громкостью. Я стоял, немного смущённый, а девица указывала в мою сторону, сопровождая слова изрядной пантомимой, которая, как я предположил, описывала недавние события. Какой-то частью я ожидал, что девушка сейчас рухнет на четвереньки, чтобы в точности показать, как конкретно южное чудовище надругалось над цветком Харроухейма.

Ингвильд остановилась перевести дух, и Туттугу крикнул мне:

– В какую сторону они сбежали?

– Эмм… – К счастью Ингвильд спасла меня от необходимости изобретать ответ, угадывая, что она наговорила. Как только её лёгкие снова наполнились, она пустилась во вторую часть своей байки.

– Вилы? – Спросил Снорри, и перевёл взгляд с Ингвильд на меня, подняв бровь.

– Ну, приходится импровизировать, – пожал я плечами. – При необходимости мы, принцы, можем превратить в оружие почти любой предмет.

Не сбавляя пыла, Ингвильд продолжала изливать свою историю с той же громкостью, но внимание толпы уже сместилось с неё на темноту, из которой с поля выходили три воина – один размахивал предметом, похожим на обсуждаемые вилы, и рявкал что-то неприятно похожее на обвинения. Я покровительственно обнял Ингвильд за плечи, чтобы использовать её в качестве щита.

– Слушайте сюда! Я… – Тут моё бахвальство временно иссякло, поскольку я пытался придумать, что бы такого крикнуть в свою защиту, после чего из меня не сделают мишень для метания топоров.

– Он говорит, когда они догнали налётчиков, те вытаскивали это из задницы своего товарища, – сказал Снорри, и короткостриженую тьму его бороды расколола ухмылка. – Так значит, ты спас Ингвильд и погнался за… сколько их там было? Шестеро? С вилами? Восхитительно. – Он рассмеялся и хлопнул Туттугу по плечу. – Но зачем им сжигать сеновал? Этого я не понял. На встрече кланов за это придётся немало заплатить!

– А-а, – сказал я, чтобы дать себе передышку, пока до меня дойдёт вся ложь. Ингвильд в сложных обстоятельствах оказалась весьма творческой девушкой. – Может, это произошло случайно? Наверное, один из идиотов взял лампу на сеновал – может, они планировали собрать там несколько девушек, прежде чем отправиться домой. Наверное, уронили от возбуждения…

Снорри повторил мои слова по-норсийски для собравшейся толпы. Когда он закончил, опустилась тишина, и больше четырёх десятков харроухеймцев сурово уставились на меня во мраке, освещённом пожаром. Я подумал, что если толкнуть Ингвильд к их ногам и побежать, то в ночи мне удастся скрыться. Я уже напрягся для толчка, когда без предупреждения понеслись радостные крики, бороды расплылись в широких улыбках, полных гнилых зубов, и, прежде чем я понял, что происходит, мы уже топали по грязным улицам назад в медовый зал. На этот раз туда набилось вдвое больше народу, и половина из них женщины. Эль снова полился рекой, и я оказался зажат между Ингвильд и женщиной постарше, но не менее привлекательной. Снорри уверил меня, что это её сестра, а не мать, и я начал думать, что у ночи в Харроухейме всё-таки есть своё очарование.

Уплывали мы поутру с больными головами и смутными воспоминаниями о ночных событиях. Дождь стих, безжалостный ветер сжалился, а настоящая история о том, как сеновал сгорел дотла, так и не открылась. Так что – самое время отправляться. Хотя, всё равно, я задержался бы на денёк, или на три, но Снорри был настойчив, и всё его добродушие исчезло. Я видел, как он держался за бок над отравленной раной, когда думал, что на него никто не смотрит, и знал, что он чувствовал тот зов, тянущий его на юг.

Печально, но ни Ингвильд, ни её сестра с ещё менее произносимым именем, не пришли посмотреть, как я отплываю. Впрочем, они обе улыбнулись, когда Снорри вытащил меня тем утром из-под шкур, и это тепло согревало меня от холодного ветра, когда мы подняли парус.