Иван Романчук - Норы аспидов

Нини воодушевился:

— Дубль кристалл предназначен первоначально для передачи аудио — информации, а тут в ошейнике применен нестандартно. Я бы конструируя подобное устройство, никогда бы не стал игнорировать основную функцию, тем более такую удобную для наблюдения!

Я остолбенел:

— Ттты, тты хочешь сказать что Атт слушал всё время что происходит вокруг меня?

— Ну вокруг на вряд ли, слишком уж корпус толстый, а вот то что ты говоришь точно! Он же у тебя на горле сидит!

— Ну теперь это не работает и сейчас он нас не слышит, наверное о времени штурма «лаборатории», там я впервые пострелял как следует… А то бы сейчас попросили бы шефа о помощи, тот бы вытянул бы нас сос скалы через недельку- другую!

Нини удыбнулся:

— А что Хратт тоже из хрога стрелял?

Мы с Храттом вскочили, и стали стучать себя и друг друга по голове:

— Балда!

— Дубина!

— Бестолочь!

— Стоп! Стоп! Разве шеф нас все время слушает? У него терпения не хватит!

Хратт нахмурился:

— Ну всех вряд ли, а вот тебя, часто, думаю.

— Вот вот а когда связь прекратилась со мной кого он слушал? Того кто рядом со мной, и штаб нашей группы Тромпфа, и Клекота! А как понял что их рядом со мной нет, стал прослушивать тех кто в моей группе, значит Ваззенрога и тебя!

— Так так сколько я говорил названия города назначения? Мало, совсем мало! Значит буду повторять.

Хратт стал ходить кругами и орать:

— Атт, Танцор летит в Ларакхх! Атт, Танцор летит в Ларакхх! Атт, Танцор летит в Ларакхх!

Проболтавшись полчаса он остановился и озабоченно заявил:

— Давайте определимся с тем что знаем! Во первых Кымру скорее всего жив, а то смысл ему бросаться, если мы и так думали что он мертв! Второе даже если он ранен, он вполне может сложить концы с концами. И даже если не он то его подчиненные, а они на меня произвели впечатление довольно инициативных. А значит поскольку мы не додумались, что надо замаскировать направление нашего бегства, то вполне могли догадаться куда мы бежим. Ларакхх как нам сообщил Нини давний противник Маарверна, соответственно Маарверн давно внедрил туда своих агентов. Во всяком случае я бы на их месте так и сделал. И соответственно он наверняка в настоящий момент оповещает своих агентов о возможном нашем прибытии.

Нини вмешался:

— Если в Ларакххе есть агенты врага, то возможности их весьма ограничены. Слишком уж этот город враждебен Маарверну. Его до сих пор спасала только его неприступность. Кстати эта особенность города вполне может помешать нашему дальнейшему продвижению.

Я вплеснул руками, и было с чего слона то мы и не приметили:

— Вот те раз, и почему это Ларакхх так неприступен?

— Ларакхх пещерный город, он источил своими ходами внутренности целого горного хребта. Часть пещер которые выводят к морю, спускаются ниже уровня воды. Часть пещер выходят на поверхность и служат портами для склиссов, и флиссов. А орудийных бойниц там как нор для храков в куче навоза. Впрочем сам увидишь. Но самое главное! С воздуха и с моря Ларакхх очень хорошо защищен. И сторожат они море и воздух очень зорко. Так что выбирай путь которым будешь пробираться в Ларакхх!

Я взялся за борт, неуклюжего помела состряпанного в пещере, на соплях и на русском честном слове (надеюсь понимаете каком). Впереди отливающие свинцом и расплавленной медью волны прорезал бурун. Вода впереди буруна как будто выпиралась кверху огромной тушей исполинского животного. Я показал рукой и на морского исполина Нини:

— Эта что за тварь?

Нини пригляделся и ухмыльнулся:

— Ларакхский «Гонец волн», большой торговый корабль.

— Как корабль? Над водой явственно плавник виден!

— Это не плавник а рубка, корпус корабля под водой, чтобы не зависеть от штормов и волн. Странно что он так близко к берегу идет?

Мне было пора, светило скоро опустится за горизонт, а исполинский обрыв берега уже продвинул черноту ночи далеко в океан. Я схватился за рычаги и вскинул свое голое тело в седло. Ощутимо свежело, обдавая кожу ледяными струями.

Я качнул рычаг вперед и на меня нахлынула тошнота, на какой то миг мне показалось что волны далеко внизу покрыты кружащимися тряпочками.

«— Развалины артели посещенные мной незадолго до отлета, черные остовы казарм, осыпающаяся под ударами ветра труха. Под ногами хрустят обгоревшие черные костяки. В крупном скоплении костей, изорванных балахонов, лежит тупая черная от изрыгавшегося жара болванка хрога. Развалины так отравлены, что нет обыкновенного здесь снования паразитов. Ни червя ни, завалящего крысокраба. Вот останки столовой, до сих пор стоит среди черных углей балок массивный каменный параллелепипед, общего стола, лишь кое где расколотый жаром. В углублениях для еды, кучки пепла. В конце стола лежит вытянув конечности, кружевной скелет. Оскал пасти зловеще смотрит на меня, улыбается. Хотя все малейшие кусочки плоти выгорели в пожаре, а то что осталось давно истлело за прошедшие полгода, меня тошнит. Запах мертвечины, накатывает жестокими волнами. Меня выворачивает прямо на череп бедняги из столовой. Обрекши подобие плоти череп, стал ещё более выразительным. Я оглядываюсь, скелеты до того лежавшие безразлично в покое смерти, теперь смотрят на меня неестественно вывернув шейные позвонки. — Зачем ты пришёл! Ты теперь с ними! Теперь ты убийца!-«