Анатолий Абрамов - Алый листопад

— Хм… Расскажи о правосудии, которое ищешь… — жрец положил свою ладонь Фаргону на руку.

— Дромис… В ночь после моего посвящения в воины, один из вампиров проник в замок и убил любовь моей жизни — Фелицию… Затем, они забрали у меня Сарэна, Свэна, Эренвина и Энириеля… Каждый из них отдал свою жизнь за то, чтобы очистить Пантаку от этого проклятья… Я потерял самых преданных друзей и бравых воинов… Но, на этом горести не закончились. Я должен был убить их, но они убили и меня… И что вампиры собираются сделать теперь? Стереть земли моего отца с лица Пантаки. Моё королевство, мой дом… Ты спрашиваешь о правосудии… Я буду убивать этих тварей до тех пор, пока смогу держать оружие в руках. И даже пусть сам Акхинал встанет на моем пути — я уничтожу и его.

— Ты храбр Фаргон и твой голос полон решимости. Но, я прошу тебя: будь осторожен. Я вижу, что ты готов отдать свою жизнь и уважаю это стремление. Но помни, что безрассудство — худший способ вести войну. Ты должен себя беречь и сохранять холодную голову в сражении.

— Ради чего, Дромис?

— Твоя вчерашняя речь. Помнишь? Теперь ты — свет надежды для этих людей. Отправляясь на войну, они будут вспоминать твои слова. Впредь их дух будет тверд, потому что ты убедил воинов в собственных силах. Представь, что будет с ним, если они увидят твою голову на шестах вампирских крепостей?

Глаза Фаргона вспыхнули. Он выпрямился и посмотрел на Дромиса.

— Этого не случиться.

— Почему ты в этом так уверен?

— Я знаю это. Я не умру, пока не истреблю вампирскую чуму.

— Что же, Фаргон… — Дромис отдалился от террасы и направился к винтовой лестнице. Затем, остановился в проходе и развернулся к перерожденному: — Похоже, что мне не убедить тебя быть осторожным… Но я напомню ещё раз: на кону нечто большее, чем твоя жизнь. Будь крайне внимателен. Пойдем в библиотеки. Я должен научить тебя рунам перерождения…

Мейхем сидел в оружейной за широким столом и листал «Бестиарий», когда в помещение вошел Мартин. На этот раз эльф был облачен в черную, кожаную броню. На плечах разведчика красовались вьющиеся беркуты. Мартин носил изящный, эльфийский лук и два парных кинжала на поясе. Он подошел к графину с горячим какао, налил его в стакан и насладился великолепным напитком. Мейхем тяжело вздохнул и почесал бороду.

— Мы отправимся через Элвенстед в сторону Алого листопада и срежем с тропы. — он надел очки и раскрыл карту.

— Ты хочешь пересечь лес насквозь? — Мартин заговорил таким голосом, будто бы ему предложили выйти голым в поле — биться с фростбиром.

— Ещё никому не удавалось сделать это. Из живых точно. — Мейхем взглянул на эльфа через оправу очков. — Если получится, мы сэкономим несколько дней пути.

— А если нет… — Мартин улыбнулся. — украсим своими костями очередную пещеру.

Мейхем издал смешок.

— Когда выйдем из Алого листопада, до Трольих гор останется рукой подать. — человек рассматривал карту.

— Ты узнал, что это был за оплот? — спросил Эльф.

— Нет. У меня не было возможности подойти ближе. — Мейхем присоединился к Мартину и налил себе кружку какао.

— Должно быть, местные орки примкнули к клану Ворома Длани Грома и покинули крепость. — эльф допил какао и подошел к окну.

— Либо все проще: вампиры просто перебили часовых. А остальных обратили. А моет и наоборот. В сущности, уже нет разницы.

— Что ты думаешь о Фаргоне? — спросил Мартин.

— Пока ничего. Я слышал, что он сын Вильяма Камнезубого — а это великий человек с благими намерениями.

— Тебе известно, как продвигаются переговоры в Железной хватке?

— Ситуация близка к конфликту. Развед-отряды Нок’Тала и Ворома то и дело сталкиваются в горах. Если кто-то из вождей лично примет меры — начнется война. Сейчас Пантака не готова к таким жертвам. Эти двое орков выполняют работу вампиров за них. — Мейхем снял очки.

— Чего пытается добиться Вильям? — Мартин посмотрел на человека.

— Скорее всего — ничего. Я думаю, что война все же неминуема. Нок’Тал и Вильям обсуждают возможную тактику, на случай конфликта. Будто это чем-то поможет… — фыркнул Мейхем.

— А если войны все же удастся избежать?

— Это возможно, только если Вором умерит свою гордость и согласиться вступить в союз с людьми.

— Мда… Это уж вряд ли. — эльф вздохнул.

— А что с магами севера? На чьей они стороне?

— Темнотвердь пока предпочитает не вмешиваться в конфликт. Я считаю, что это разумно.

— Почему?