Джон Толкин - Хоббит, или Туда и Обратно

— Теперь пора заняться музыкой! — сказал Торин. — Принесите инструменты!

Кили и Фили бросились к своим мешкам и извлекли из них маленькие скрипки; Дори, Нории и Ори откуда–то из–под плащей достали флейты; Бомбур принес из коридора барабан; Бифур и Бофур тоже вышли и вернулись с кларнетами, которые оставили среди посохов. Двалин и Балин сказали: — Простите, я оставил свою на пороге!

— Прихватите с собой и мою, — сказал Торин. Они вернулись с виолами с себя размером и с арфой Торина, закутанной в зеленую ткань. Это была прекрасная позолоченная арфа, и как только Торин коснулся её струн, сразу зазвучала музыка, такая неожиданная и сладкая, что Бильбо обо всем позабыл, его унесло в темные земли под незнакомыми лунами, далеко за воду и очень далеко от хоббичьей норы под Холмом.

Тьма вошла в комнату из маленького окна которое выходила на склон Холма; замигал огонь в камине — все ещё стоял апрель, — а они продолжали играть, и тень от бороды Гэндальфа раскачивались на стене.

Тьма заполнила все комнаты, огонь погас, тени смешались, а они все продолжали играть. И вдруг вначале один, потом другой запели; играя они пели низкими голосами песни, которые гному поют глубоко под землей, в своих древних жилищах; и вот кусочек их песни, если её можно представить себе без музыки.

И в их песне хоббит ощутил любовь к прекрасным вещам, сделанным искусными руками и волшебством, почувствовал яростную и ревнивую любовь, желание, живущее в сердцах гномов. И тут в душе его проснулось что–то от Тука, и он захотел пойти и увидеть большие горы, и услышать шелест сосен и шум воды в водопадах, и исследовать пещеры, и носить не посох а крепкий меч. Бильбо посмотрел в окно. На темном небе над деревьями видны были звезды. Он думал о драгоценностях гномов, сверкающих в темных пещерах. Неожиданно в лесу за водой вспыхнуло пламя — наверно кто–то разжег костер, и Бильбо представил себе, как дракон опускается на его мирный Холм и поджигает его. Он вздрогнул и очень быстро снова стал просто мистером Бильбо Бэггинсом из Бэг–Энда, что под Холмом.

Он дрожа встал. Бильбо не знал, что ему делать: то ли разжечь лампу, то ли спрятаться за бочками в погребе и сидеть там, пока не уйдут все гномы. Неожиданно он обнаружил что музыка и песни смолкли, и теперь все смотрят на него сверкающими в темноте глазами.

— Куда вы? — спросил Торин таким тоном будто догадывался о колебании хоббита.

— Нельзя ли принести лампу? — виновато спросил Бильбо.

— Нам нравиться темнота, — ответили гномы. — тьма подходит для темных дел. До расцвета ещё много часов.

— Конечно! — согласился Бильбо и торопливо сел. Он промахнулся мимо стула и сел на решетку, со стуком уронив кочергу и совок.

— Тише! — сказал Гэндальф. — Пусть говорит Торин! — И Торин начал так.