Яна Тройнич: Леди и рыжая сеньорита

Тогда мне показалось очень смешным, что могу предстать в образе тринадцатилетней девчонки. А сейчас… Эльфы омолодили меня основательно. Найрита как-то заметила, что моя кровь прекрасно поддается изменению. Я подумала: наверное, нужная группа. И хихикнула. Если супруг решит от меня избавиться, продолжит омолаживать дальше и из жены превратит в ребенка. Эта мысль совсем развеселила меня.

Клод недовольно хмыкнул:

— Придет же такое в голову. Ты же взрослый человек, мама.

Опять забыла, где нахожусь. За столь короткое время — два прокола.

Сын довел меня до моих покоев.

— Обязательно постарайся заснуть.

Я и сама понимала необходимость этого. Эльфы могут обходиться без сна гораздо дольше, чем люди. Для меня провести три ночи на ногах будет трудно.

Сын поцеловал меня, сказал:

— До вечера.

Развернулся и пошел к выходу.

Я смотрела ему вслед, и сердце заполнила гордость: какой он у меня красивый! Пожалуй, даже красивее отца.

Неожиданно Клод повернулся, подошел ко мне снова и обнял:

— Мама, я не хочу, чтобы ты воевала. Папа прав, это — не женское дело.

В глазах Клода стояли слезы. Я удивилась: сын всегда был сдержан в чувствах. А то, что Эйнэр говорил с ним на эту тему, удивило вдвойне. Я считала, что он не будет нашими проблемами нагружать ребенка. Надо же, все мужчины, которых я люблю, не желают видеть во мне воина. И неожиданно вспомнила… наследного принца Трайса. Который с упорством маньяка вбивал в меня воинскую науку.

— Знаешь, Клод, я столько лет училась сражаться, что не имею права прятаться за чужие спины тогда, когда могу принести пользу. Давай не будем это обсуждать.

Сын ушел. А я первым делом отправилась в бассейн. Вода всегда прекрасно снимала усталость. Потом отослала служанок, желающих мне помочь, и забралась в постель. Свернулась калачиком, стараясь задремать. Очень хотелось, чтобы рядом был Эйнэр. Как хорошо было бы лежать сейчас, уткнувшись носом в его грудь. Но по традициям этого мира в дни траура супруги не могут быть вместе.

Я вздохнула и закрыла глаза. И передо мной замелькали картины битвы. Я как бы видела ее со стороны. Свист стрел и звон мечей. Треск ломающихся крыльев. Падающие камнем вниз драконы. И черные глаза… Чем-то похожие на глаза Кэрола. Я напрягла память. Почему-то сейчас показалось, что даже голос был похож. Прошлое вернулось ко мне…

Почему-то сильно заныла щека. Я потрогала ее. Ничего не почувствовала. Встала и подошла к зеркалу. Взглянула на себя и застыла. На коже была отчетливо видна царапина в виде молнии. Но Эйнэр же сказал, что ничего нет!

Само ранение не пугало: я ведь не на балу. Но у Эйнэра будет теперь предлог запретить мне участвовать в сражениях. Я достала мазь и от души намазала щеку. Если не пройдет, придется обратиться к Найрите.

Опять перед глазами возникли пришелец и его черный дракон. Я вдруг совершенно ясно поняла, что могла погибнуть. Вражеский клинок с легкостью проник через шлем, а крыло его дракона в этот миг прижало крыло Регины. Зачем ему нужно было оставлять меня в живых?

Надо будет посоветоваться с моей красавицей. Часто она лучше меня понимает, что происходит. Однако сегодня ее трогать не стоит. Прощание с погибшими сородичами для драконов такое же горе, как и для нас. Мертвых товарищей они уносят высоко в горы, усаживаются вокруг и сжигают своим пламенным дыханием.

Наверху справляют тризну по своим собратьям драконы, внизу мы, по друзьям и соратникам. Вот тебе и долгожители. Еще несколько лет войны, и эльфов вовсе не останется. Только сейчас я полностью поняла, что значат для них дети.

Разбудил меня шум за окном. Оказывается, я незаметно все-таки погрузилась в сон и сумела проспать несколько часов подряд. Открыв глаза, обнаружила на кресле, стоявшем рядом с постелью, лиловое платье с черной вышивкой и лиловую же ленту для волос — здешний цвет траура. Исключение было сделано лишь для меня в тот день, когда я прибыла сюда после гибели Кэрола. Тогда, в знак уважения к моему горю, встречающие надели черные одежды.

Стемнело, и за мной зашел Эйнэр. Траурная процессия двинулась к священному камню. Долину заполнило протяжное грустное пение. Высоко в горах взметнулось пламя. Воздух содрогнулся от рева драконов. От всего этого мороз пробегал по коже.

Я заплакала. Клод крепко обнял меня. Эйнэр шел отдельно, среди старейших князей. Я молила бога, чтобы битвы прекратились. Чтобы черные всадники перестали появляться в небе нашего мира. Перестали гибнуть храбрые эльфийские воины.