Вероника Иванова - Нити разрубленных узлов

– О, я, право…

– Ничего-ничего! – Подхожу к шкафу, достаю пару бокалов и бутыль с ввинчивающейся пробкой. – Здесь чисто.

Он косится на меховое озерцо, растекшееся у ног, но нагнуться и поднять не решается. Наверное, потому, что боится помять наградную ленту, натянутую поверх нарочито скромного камзола.

– Присаживайтесь, прошу вас. – Вино густо булькает, падая в хрустальные бутоны. – Вы просили о встрече. Какова ее цель?

Гость с благодарностью принимает бокал, вдыхает аромат выдержанного напитка, но, прежде чем сделать глоток, все-таки дожидается, пока хозяин пригубит угощение первым.

В столице я, пожалуй, немедленно обвинил бы эссу Элари в оскорблении и вызвал бы на дуэль, но здесь все-таки провинция, нравы хоть и грубее, зато намного ближе к велениям разума. Вполне понятно, что секретарь Городского совета Наббини заботится о том, чтобы жить долго и по возможности счастливо. И ни в коем случае не желает выразить мне свое неуважение. Скорее даже наоборот, если рискнул прийти в дом, где хозяйничает «выдох».

– Чудный вкус.

– Вы правы.

Мы еще какое-то время молчим, наслаждаясь вином, но правила приличия требуют продолжить разговор раньше, чем бокалы оказываются пустыми.

– Эсса Конран, вы ведь уже давно живете в Наббини.

– Пятый год.

И только первый – от дня пробуждения Либбет. Меньше года прошло с тех пор, как девочка открыла глаза после сна, похожего на смерть. Вернее, и являвшегося таковым.

– Это довольно долгий срок.

– Согласен.

– Обычно совет не принимает столь скоропалительных решений, но… – Элари замолкает и косится на темные пятнышки, бисером рассыпавшиеся по моей куртке.

Приходится переспросить:

– О чем вы говорите?

Почему-то засохшая кровь пугает людей куда больше, чем только что пролитая. Может быть, потому, что влага, вытекающая из разорванной плоти, похожа на маританский сироп, любимый всеми детьми империи?

– Мы хотим предложить вам занять достойное место. В совете.

– Мы?

Он, разумеется, не уточняет, многозначительно устремляя взгляд в пространство.

Что ж, примерно такого развития событий я и ожидал. Еще в тот самый день, когда меня начали представлять местной знати и прочим «достойным» людям. И челюсть сводит оттого, что мотивы членов совета просты, прозрачны и мудры, а стало быть, от них не получится отмахнуться просто так.

Деньги, сила и власть должны держаться рядом, только тогда они смогут пригодиться для чего-то полезного. Особенно общественно полезного. Интересно, кем определили меня? Наверное, все-таки «силой», потому что немногие из жителей Наббини и окрестностей набрались смелости записаться в Гражданскую стражу. Хотя и деньгами я не обделен, особенно после того, как прибыльно продал часть дальних рудников, а вместо них прикупил леса, вплотную примыкающие к границам Изумрудного лона. И мог бы получить еще больше, если бы вздумал пускать туда на прогулки восторженных юнцов. Наверное, так и сделаю. Когда сбегу в очередной раз.

– А вас не смущает то обстоятельство, что моя племянница…

Элари чуть наклоняется мне навстречу:

– Она не вечно будет с вами, вы же это понимаете. Понимаете?

Да, скоро я останусь в одиночестве. Долгом или нет, никто не знает. Но хотя слова собеседника больно колют куда-то в межреберье, сердиться не получается.

Ничего личного, один трезвый и сухой расчет. В чем-то секретарь совета до боли похож на Либбет, но у него все же есть одно несомненное для меня преимущество. Вернувшись домой, эсса Элари радостно потрет ладони, откупорит бутылку бережно хранимого для особых случаев вина и позовет супругу, чтобы отметить событие, укрепляющее Городской совет. К вящей славе Наббини, разумеется.

Что же делать?

Согласиться? Значит, обречь себя на еще большую скуку.

Отказаться? Значит, испортить отношения раньше времени. Либбет ведь пока что не ушла.

– Щедрое предложение.

Элари расплывается в довольной улыбке, поднося полупустой бокал к губам.

– Но конечно, вы предполагаете, что я не только войду в совет, а и кое-что прибавлю к городской казне?

– Несомненно, эсса Конран.

– А раз так, мне хотелось бы, прежде чем дать окончательный ответ, осведомиться, каково ее нынешнее положение.

Гость кивает, хотя моя просьба явно ему не нравится. Но опять же ничего личного, просто деньги любят счет.

– Как скоро вам нужен отчет?

– Как скоро вы желаете получить ответ?

Он снова кивает, уже начиная прикидывать, сколько времени понадобится, чтобы спрятать растраты и раздуть доходы, а я спрашиваю, протягивая руку к бутылке: