Мэтт Форбек - Призраки Аскалона

Он отбежал назад, подальше от лезвий Когтей Хан-Ура. Он очень надеялся, что Риона, пойдя в наступление, поскользнется на неровных камнях мостовой.

Лезвия Когтей снова и снова мелькали перед Дугалом, он мог только всеми силами обороняться. Стоило ему заметить просвет для контратаки, как Риона закрывалась и продолжала нападение. Порой при этом она получала раны от Когтей сама, но, похоже, это ее не смущало. Дугал медленно отступал, выигрывал время и расстояние, шел по кругу, заставляя Риону повернуться спиной к яме.

— Просто уходи, Дугал! — крикнула Риона, глядя на него в упор. — Ради старой дружбы я отпущу тебя. Так или иначе, но я заберу Когти. Тебе не обязательно умирать.

Она снова бросилась в атаку. Дугал еле сумел ее отразить. Клинок Когтей Хан-Ура задел его голень и прорезал глубокую рану.

Риона остервенело продолжала атаку, яростно размахивая древним чаррским оружием. Отражая мощные удары, Дугал попятился. Риона вынуждала его поменять позицию, оказаться спиной к яме, к лучу Пламени Проклятия.

Он представлял собой превосходную мишень. Собственно, именно этого он и добивался.

Риона испустила гортанный крик. Это могло быть проклятие, угроза, молитва. Она взмахнула Когтями Хан-Ура, и сдвоенные лезвия рассекли левое плечо Дугала. В это самое мгновение Дугал, превозмогая боль, нанес удар мечом, целясь прямо в сердце Рионы. Ей удалось отчасти парировать удар, и меч задел бок.

Но, что гораздо важнее, закрываясь от удара, Риона была вынуждена повернуться и по инерции сделала несколько шагов вперед, к краю ямы. Она снова замахнулась на Дугала Когтями Хан-Ура, но на этот раз он был точен и пронзил грудь Рионы. Лезвие черного меча проткнуло кольчугу и наполовину вошло в ее тело.

Риона вытаращила глаза от ужаса и изумления и качнулась назад, одними губами выговорив имя Дугала.

Дугал разжал пальцы на рукоятке меча, торчавшего из груди Рионы, и выхватил у нее Когти Хан-Ура. Риона еще сильнее отклонилась назад, к краю ямы.

В следующее мгновение она безмолвно рухнула в яму. Дугал не расслышал звука падения.

Часто и глубоко дыша, Дугал сел на краю ямы. Он крепко сжимал в руке рукоятку Когтей Хан-Ура. Из раненого плеча текла кровь, слезы заволокли глаза.

Он вздрогнул, услышав позади негромкое рычание. Значит, Эмбер жива. Дугал поднялся, пошатываясь от изнеможения, и, пошарив по карманам, нашел склянку — подарок Кранкскса. Он перевернул Эмбер на спину и влил немного красноватой жидкости ей в рот, а потом сам сделал глоток. На вкус жидкость походила на густой клюквенный сироп, но Дугал сразу же ощутил тепло и покалывание в раненых голени и плече. Азурское снадобье действовало.

Остатки целительного зелья Дугал вылил в рот чарры. Эмбер закашлялась, повернулась на бок, и ее вырвало кусками собственной плоти. Потом чарра осторожно прикоснулась к животу, чтобы убедиться, что рана срослась.

— Изменница… — процедила Эмбер сквозь зубы.

— Мертва, — сказал Дугал и заглянул в яму. — А мне понадобится новый меч. Опять.

Эмбер поворчала, кивнула и спросила:

— Как насчет тебя, Дугал Кин?

— Что — насчет меня?

Несмотря на выпитое снадобье, боль у Дугала еще не прошла. Он понимал, что один на один с чаррой он сейчас биться не в состоянии.

— Ты вернешься со мной в Дозор? Ты отдашь Когти Хан-Ура Алморре?

Слова чарры звучали враждебно, но в ее глазах Дугал прочел искреннюю тревогу.

Он не мог точно знать, что на уме у Эмбер, но медленно кивнул.

— Мне бы хотелось сделать это.

Эмбер обнажила острые зубы в улыбке.

— Хорошо. Знаешь, хотя я и окрепла немного после этого целительного зелья, драться с тобой у меня сил нет.

— Значит, ты хочешь вернуться, — проговорил Дугал.

— Конечно, — ответила Эмбер. — Не могу же я прийти к бабушке с пустыми руками.

— К бабушке? — удивился Дугал. — Ты хочешь сказать, что Алморра…

— У меня — ее глаза, — едва заметно улыбнувшись, сказала Эмбер. — Хотя моя мать служила в легионе Пепла. Только не говори мне, что ты не догадывался. По-моему, это даже человеку должно быть ясно с самого начала.

С дальнего края площади донесся могучий клич. Дугал и Эмбер вздрогнули и обернулись. На площадь, пошатываясь, вышел Гуллик.

— Не верю, — пробормотала Эмбер.

— А я верю, — сказал Дугал.

Норн был очень бледен, в нем с трудом можно было заметить признаки жизни. От его доспехов почти ничего не осталось, на теле не было живого места. Его густая и длинная грива почти целиком сгорела, окровавленную кожу покрывал слой белесой костяной пыли. Но он был жив.