Владимир Голубев - Мерзавец

— Он мне не папа. Это чужой дядя, — поправила старика Рэ.

— Меня не нужно обманывать, это ни к чему. К тому же невозможно утаить такое родство.

— Ах ты, старая лгунья! — вырвалось у Рэ.

— Не смей так на мать, — сурово остановил дочь Павел.

— Если мне дадут обещанное, то я смиренно удалюсь, — отвлек разъяренную Рэ от мерзавца-папы нищий.

— Обождешь. Еще Рушель нужно подлечить, — вмешался Павел.

— Если мне будет позволено сказать? — старик посмотрел на Павла и Рэ, — неопытность девочки может убить Рушель. Тебе нужно обучить дочь. А сейчас лучше возьми у неё часть силы и сам напитай моё заклинание.

— Нет! — вмешалась Рушель. И обратилась к дочери, — отдай самую маленькую часть, какую только сможешь, старику. Пусть он сам меня лечит.

— Ты не видел ауру Павла. Черная, как сама смерть, — добавила Рушель, видя недоумение старика-нищего.

— Это был не я! Другой я! У меня что-то случилось с головой! — яростно стал защищаться Павел.

— Теперь-то я поняла! Мать часто говорила: «я из твоей головы всю дурь повыбью». Вот оно как делается! — серьёзно произнесла Рэ. Взрослые засмеялись, но как-то грустно.

— У тебя была сломана височная кость. Она давила на мозг. Гематома была огромна, никогда такой не видел, — сообщил старик Павлу.

— Папа — хороший? Он не виноват? — растерянно спросила старика Рэ. Бывший маг-целитель промолчал, не смея расстраивать счастливую девочку.

— Мама всегда говорила, что приедет папа и привезет мне шоколадку. Хочу! — взросла, умудренная страшным жизненным опытом девочка превратилась в маленького доверчивого ребенка.

— Дорогая, — елейным голосом прошептал в ухо Рушель Павел, — я десять лет провел в рабстве. У меня есть две монетки, те, что я забрал у охранника-эльфа. Но на них шоколад не купишь! Не разочаровывай нашу дочь!

— Нашу?

— Нашу!

— Дорогая?

— И единственная!

— Рэ, верни папе немного силы. Немного! Совсем мало! Каплю! Рушель повернула умоляющее лицо к Павлу.

— А мне бутылочку сладкого вина, можно? Слезы закапали из её подслеповатых глаз и потекли по морщинам ноздреватой грязной кожи. Рушель пошевелилась, и кислый запах ударил Павлу в нос, но он даже не поморщился, привык к таким запахам за десять лет рабства.

— И горы тряпок, как раньше. Духи, шампунь, крема, бусы, всё что пожелаешь, — грустно сказал Павел, — пластиковая карточка моя цела?

— Рэ, принеси папину шкатулку с вещами. Твоё чистоплюйство, Паша, — глупость несусветная! — слезы мгновенно высохли. Лицо Рушель презрительно скривилось.

— Я позволю себе маленькую просьбу. Если мне дадут обещанное, я удалюсь, чтобы не мешать вашим семейным делам.

— Не до тебя! Завтра приходи. После полудня! Иди-иди, не мешай, — грубо прогнала старика Рушель.

— Я хочу шоколадку!

— На, возьми в счет оплаты пару медных монет, — успокоил нищего Павел. Глаза старика загорелись, он заискивающе схватил деньги, сразу потеряв своё внутреннее достоинство, и уважение Павла.

Вкус у Рушель был настолько вульгарен, что вызывал у консервативного Павла острое внутренне отторжение, но она ему бы не простила даже кривой гримасы, и приходилось заискивающе улыбаться. Рушель лежала на аляповатой кушетке, как казалось ей, в позе богини. Брезгливо-недовольная рожица Рушели надоела Павлу.

«Нынешнее моё рабство переплюнет негритянское», — бессильно страдал он, глядя на вульгарного подростка, в которого превратилась Рушель. «Шестнадцать лет — самый расцвет для женщины», — утверждала она, хотя явно сбросила лишних пару годков.

— Ты всё запомнил? Быстро-быстро, — в духе русских гусар скомандовала Рушель.

— Шоколада больше не надо. Я от него блюю, — жеманно сообщила дочь из соседней комнаты, — картошку пожаришь на сале, так чтобы шкварки хрустели и лучок золотился. Рэ не понравились сладости и фрукты далекой Земли.

— Не забудь! В котлеты нужно класть больше хлеба, иначе они совсем невкусные.

«И это моя дочь! Что меня здесь держит?» — скучно шевельнулась мысль в голове у Павла. Из ванной комнаты вышел «кавалер» Рушели, оставляя на белом ковре мокрые следы.

«Зачем это животное тратит горячую воду? Выхлоп у него после вчерашнего …», — не сумел сдержать брезгливую гримасу Павел. Или он опять научился различать запахи, или психологически испытывал неприязнь к секс— партнеру Рушели.

— Так! — протяжно выговорила Рушель, грозя Павлу пальцем, — Рожи корчишь? Заказы принесешь, а на сегодняшнее свидание с дочкой не рассчитывай! Ей и самой надоело твоё сюсюканье! Выметайся!!! Павел побрел в гости к Алексею, на телепорт у него не было ни грамма лишней магии, Рэ научилась точно отмерять необходимые для работы Павла дозы.