Александр Тюрин - Псих, или Танцы с Виртуэллой

И никакой вибросенсор не помог засечь опасность...

Возможно, погони и не было вовсе, поскольку Даша побила в саду двух охранников, сильно побила – до потери их сознания. Какая Марья без Ивана, какой китаец без кунфу.

А потом только всевидящее небесное око смогло бы рассмотреть жигуленок, отчаянно крутящийся на кособоких улочках. Таксер Беня понимал, что он тоже влип, поэтому крутил баранку как дьявол.

Сережа кричал Бене "не спи, гони", пока Даша не взяла его за запястье своей страшноватой ручкой и не сказала:

– Хватит, никто не щелкает зубами в двух сантиметрах от твоей задницы. Поехали перекусим... а потом, ну, купаться, что ли.

После напряженной ночки предложение показалось подкупающем и, обожрав какой-то круглосуточный ларек, они отправились на Бенином такси маршрутом Сережиного детства – на Каролино-Бугаз...

Накормленная Аня задумчиво возилась в песочке, нанятый до вечера таксер Беня резвился в теплом зеленоватом лимане, Даша подставляла свое гладкое тело лучам полезного утреннего солнца. Тело замечательного бронзового оттенка, с туманной зарей на щеках. Со времен посадки в Брюсселе Даша была без лифчика и сейчас это было открыто не только в инфракрасном, но и в оптическом диапазоне. Впрочем у просвещенных европейцев на это не принято обращать пристального внимания, по крайней мере на пляже. К сожалению, Шрагин все-таки до просвещенного европейца не дотянул. Грудь у Даши была что надо, тело Даши казалось расслабленным. Сережа осторожно ткнул пальцем в ее плечо. Вроде никакой стали не чувствуется. Он ослабил палец и упругая кожа сразу выбросила его за границы дашиного тела.

– За Аней мамаша прилетит полпятого и все их беды на этом закончатся.– сказала Даша.

– А у меня, надо полагать, только начинаются. Как-то с шеей нехорошо, радикулит что ли. Не помассируешь ли своими умелыми пальчиками?

– Намек понят. Я думаю, тебе не понравилось вовсе не содержание, а форма нашего расставания с господином Кураевым. Ведь в принципе ты был не против того, чтобы Руслан скоропостижно скончался. Зачем тебе такой нехороший двойник, доктор Джекил? Не волнуйся, он умер гораздо легче, чем все его жертвы. А если выразиться на даосский манер, Кураев даже не умер, а изменился, причем в лучшую сторону.

– Опять он в выигрыше, ну как не позавидуешь... Мне, конечно, не хотелось бы омрачать наше общение и приближать своей конец вместо того, чтобы отдалять, но все-таки о чем ты сговорилась с Энгельманном?

– У меня с Энгельманном был не сговор, а договор, причем трудовой. Я работала несколько лет в "Фармаланде" под его началом. Работа была научной, у меня были высокие цели. Да и Антуан мало напоминал маньяка-некрофила. По-крайней мере, на физиономии у него это не было написано.

– А поточнее? Как ты к нему попала? И что, ты тоже возилась с пластинатами, как и эти падальщики?

– Меня к нему Йозеф Динст привел, мой приятель по университету. Конечно, не с пластинатами я работала, меня от них всегда тошнило. То, что мы делали было на грани легальности, но в целом мы спасали гораздо больше людей, чем убивали. Шучу... Донорские органы с помощью генной терапии мы делали совместимыми с рецепиентом. Потом пересадка. Я искала универсальную защиту, которая должна была защищать имплантированные органы от иммунных атак организма. Хотя бы какое-то время. Как выяснилось атаки эти рано или поздно прекращаются. Не сумев уничтожить чужие органы, организм привыкает к ним. Чем больше так сказать масса и важность пришельцев, тем скорее стороны идут на мировую. У Энгельманна была работа попроще, искать доноров, ресурсы, коммерческие и прочие приложения. Он был классный научный менеджер. И мы не жаловались на нехватку донорских органов и тканей. Ясно было, что не все там чисто и Энгельманн контачит с левыми поставщиками, но, это ведь не мое дело. В какой-то степени я даже одобряла его. Чинуши ведь столько ограничений напридумывали и на девяносто процентов – это чистой воды политика. Одним из коммерческих приложений Энгельманна были пластинаты – ввиду, так сказать, излишка трупов. А затем наш менеджер шагнул еще дальше, к поистине революционной идее: почему бы не стать новым Виктором Франкенштейном. В один прекрасный момент я поняла, что Энгельманна по настоящему занимают только биоавтоматы, смастеренные из частей трупов, что он уже не менеджер-прагматик, а романтик-фанат. И пластинация ему даже не для денег нужна, а как прикрытие для масштабных операций с трупным материалом. А деньги и так к нему текут полноводной рекой – и не только от родного "Фармаланда", но и от очень могущественных и очень темных организаций типа "Женевского клуба". Вот там, я думаю, и сидят истинные заказчики...