Родерик Гордон: Туннели

— Сколько же их еще? — громко спросил сам себя Уилл и снова полез через перила задней площадки. На третий раз он наконец наловчился перепрыгивать через сцепку, не падая. Его жгло любопытство и желание добраться до конца поезда, но Уилл знал, что это может быть опасно. Имаго предупреждал, что в последнем, служебном вагоне скорее всего будет ехать колонист, а то и не один.

Мальчик перелез в четвертый вагон и пополз по брезенту, покрывавшему пол. Тут рядом что-то шевельнулось.

— Черт…

Испугавшись, что его сейчас поймают, Уилл изо всех сил ударил пяткой в темноту. Из-за неудобной позы пинок получился слабее, чем он рассчитывал, но под брезентом определенно что-то было. Уилл приготовился к новому удару.

— Не трогайте меня! — пробормотал кто-то жалобным голосом.

Брезент отлетел в сторону, и мальчик увидел в углу вагона съежившегося человека. Уилл тут же направил на него светосферу.

— Эй! — взвизгнул тот, прикрывая лицо от света.

Он посмотрел на Уилла, моргая. На щеках, покрытых толстым слоем грязи и копоти, виднелись светлые полоски от слез. Секунду человек молча глядел на него, потом радостно ахнул и расплылся в широченной улыбке. Это лицо, даже усталое и болезненно похудевшее, Уилл не мог не узнать.

— Привет, Честер, — сказал он, плюхаясь на пол рядом с другом.

— Уилл? — воскликнул Честер, не веря своим глазам. — Уилл! — заорал он во все горло.

— Ты же не думал, что я тебя брошу одного? — прокричал Уилл в ответ.

Теперь мальчик понял, что задумал Имаго. Он знал, что Честера отправят в изгнание и повезут в Глубокие Пещеры на этом самом поезде. Старый хитрец знал это с самого начала.

Из-за шума двигателя и стука колес разговаривать было невозможно, но Уилл был счастлив уже потому, что снова был рядом с Честером. Он широко улыбнулся, наслаждаясь чувством облегчения от того, что его друг в безопасности. Уилл откинулся на стену вагона и закрыл глаза в эйфории. Наконец-то в этой мучительной, кошмарной ситуации, из которой он никак не мог выбраться, появилось что-то хорошее, что-то правильное. Честер жив! Ничто не значило для Уилла так много!

К тому же он ехал к отцу, и его ждало самое удивительное приключение в жизни — путешествие в неизведанные миры. От прошлой жизни у Уилла остался только доктор Берроуз, и мальчик твердо вознамерился отыскать его, где бы он ни был. И тогда все снова будет в порядке. У них все будет хорошо: у Честера, у Кэла и у него с папой. Эта мысль сияла у Уилла в голове ярчайшим маяком.

Внезапно будущее перестало казаться ему таким уж мрачным.

Уилл открыл глаза и наклонился к уху Честера.

— Не пойдем завтра в школу! — крикнул он.

Мальчики расхохотались, но их смех заглушался шумом поезда, набиравшего скорость и плевавшегося черным дымом. Поезда, который уносил их все дальше от Колонии, от Хайфилда, от всего, что они знали, в самый центр земли.

Стояло чудесное январское утро. Солнце мягко пригревало, совсем по-весеннему. Ярко-голубой полог неба не заслоняли высокие здания; кое-где вдали кружили стайки чаек, взмывая в восходящих потоках воздуха. Если бы время от времени по набережной не проносились машины, можно было бы подумать, что это маленький прибрежный городок или сонная рыбацкая деревушка.

Но это был Лондон, и деревянные столы перед пабом постепенно заполнялись — хорошая погода многих соблазняла выбраться из дома. За одним устроились трое мужчин в темных костюмах, бледные, как большинство офисных работников. Склонившись над столом, они громко разговаривали, перекрикивая друг друга, и хрипло смеялись, словно ссорящиеся вороны. Рядом сидела совершенно другая компания — тихие студенты в джинсах и застиранных футболках, которые переговаривались чуть ли не шепотом, прихлебывая пиво и временами сворачивая сигареты-самокрутки.

Реджи сидел один на деревянной скамье в тени здания и потягивал свою пинту пива — четвертую за день. Он немного опьянел, но решил не отказывать себе в удовольствии, раз уж других планов на сегодня у него не было. Он запустил руку в миску с сушеными анчоусами, стоявшую рядом с ним, и задумчиво захрустел мелкой рыбкой.

— Привет, Реджи! — сказала одна из официанток, нагруженная пустыми стаканами, которые она собирала со столов.

— Привет, — нерешительно ответил он, так и не вспомнив ее имя.

Девушка дружелюбно улыбнулась ему и, толкнув дверь бедром, ушла внутрь паба. Реджи много лет появлялся в заведении, но в последнее время превратился в завсегдатая и почти каждый день заходил отведать любимых закусок: сушеных анчоусов или жареной трески с картошкой.