Владимир Белобородов - Лигранд

Десятку, занявшему первую строчку турнирной таблицы, обещали бесплатную встречу с «утешными». Так себе, если честно, вознаграждение. По крайней мере, для меня. Пока еще сам не видел, но мужики рассказывали, что изредка в тысячу привозят сотню девиц легкого поведения, которые именовались «утешной сотней» и путешествовали от тысячи к тысяче. Что там за дамы, я даже представить боялся, так что на победу своих не старался настраивать. Ну и они не рвались: так как у нас неполный десяток, то шансов все равно нет – количество человек в десятке не имело значения. То есть почти сразу после начала битвы мой десяток сливал победу противнику. Самое интересное, что я не мог просто «лечь» – гордость не позволяла, и потому в конце боя последний из десятка стоял на ногах. Но куда мне против пятерых – семерых остававшихся противников… Массой давили. Ладно хоть без переломов обходилось.

– Как бить будем, Лигранд? – прогрохотал сзади голос Отона.

На следующий день мы, как и остальные десятки нашей сотни, стояли кучкой на осмотре перед учебным сражением. Напротив, шагах в тридцати, расположился неполный десяток противника. Если раньше проигрывать было естественно, то в этот раз… Как минимум четверо сильных бойцов – я, Младший, Отон и Шрам. Плюс численное превосходство. Сдавать бой было стыдно.

– Идем ровно. Строем. Не бежим, – начал давать я распоряжения. – Я, Отон и Младший посередине. Слева Анри, Дроит и Расун, остальные справа. Шагов за пять мы втроем делаем рывок и отсекаем четыре слева. Шрам, задача твоей пятерки – сдержать правое крыло хотя бы сотню ударов сердца. Вшестером глушим левую четверку, ну а дальше помогаем Шраму.

– Раньше проще было… – проворчал Шрам.

– Хе! – проголосил Отон.

Я оглянулся на него. Здоровяк демонстративно разминал плечи; щит на его руке казался игрушечным.

– Ни одного удара! – Расун чуть не прыгал от радости на обратном пути.

Это была не битва, а избиение младенцев. Как только Отон, используемый в качестве основного тарана, пробивающего строй, уронил своего противника, так трое, вместо планируемых четыре из противостоящего десятка, оказались осаждаемыми и затем битыми вдвое превосходящими силами. Победить остальных пятерых было делом техники. Мы больше мешали друг другу, о чем я сделал особую зарубку в памяти. Отон, замахиваясь, разбил локтем нос Старшему.

Радость Расуна была понятна – он каждый раз успевал получить по соплям, даже в битве с десятком складского ему зарядили в ухо.

– Да как-то быстро, – возразил парню Отон. – Лигранд, ты действительно из-за нас на скамью ложишься?

– Нет, из-за себя.

– Ну и зря. Какая разница, кто бить будет. Все равно желающий найдется. Деньги же платят. Я бы пошел.

– В следующий раз тебя порекомендую.

– Тварью будут считать, – прокомментировал желание Отона Шрам.

– Ну и что? Моей семье от этого будет хлеб горче? А я уж как-нибудь вытерплю чужие мысли.

– Прямо все знатные, за честь держатся, – злобно заступился за друга Лывый. – Лигранда понимаю, у них там свой мир, свои порядки, а остальные? После битвы мертвяков все шарят. Балзон какой взбунтуется – мужиков из деревень как скот режем, баб насильничаем, а тут палки дать… Благородные, корень в зуб…

– Коли так мыслить, так и на своих шептать можно, – Шрам не отступал, – и кашу друга съесть, пока он на страже, а то и меч под ребро засунуть в бою, чтобы, значит, башки его в карман сложить. Так и будем потом жить, словно крысы, озираясь за спину. Неправильно это. Вместе надо, а не друг друга палками бить.

– Это другое. Смешно говоришь. У нас в деревне горн, когда налог собирал, так же говорил. Тоже про то, что мы должны вместе содержать балзона и дружину его, ради защиты нашей. Красиво говорил, были и те, кто нес последний медяк. Потом в рабы его отдали – воровал, оказалось, много. Да и кто ж тогда наказывать будет?

– Вот кто потерпел, тот пусть и наказывает. Дали бы той девке палку в руки – и пусть вас хлещет. Коли не виноваты, тогда и словно гладить будет, а коли виновны, так и палку покрепче выберет, и двумя руками держать станет.

– А со стражи если ушел, кто бить будет?

– Со стражи… – Шрам задумался.

– А со стражи уйдешь – я бить буду, – помог я Шраму, мне нравились его рассуждения. – Ты мой десяток подвел, я и бить должен. А лучше всем десятком, – вспомнил я наказание в царской армии. – Выстроиться в две шеренги и провести тебя сквозь строй, а каждый, в меру того, насколько сильной он считает твою вину, палкой по спине тебя.