Владимир Белобородов - Лигранд

«Шш, шш», – переступь раба приближается ко мне.

Через пятнадцать минут с него лился пот градом. Пока один-ноль в его пользу. Я же хоть и устал, но сносно держал деревянную имитацию клинка. Раз – и Настир пытается нанести колющий снизу. Неизвестный мне прием, но я, отпрыгнув, ухожу и, тут же сбив подошвой меч врага, приставляю свой к его горлу. А-а-а! В кои-то веки счет равен! Блин! Ну честно: я сильнее его! Несправедливо, что он постоянно вот так просто уходит от моего «оружия».

– Настир! Ты должен мне две руки стирки! – тут же раздался голос из толпы воинов.

Ставки на мой проигрыш или выигрыш делались регулярно, и я был не против этого – пусть развлекаются, заодно еще один стимул биться лучше.

– Либалзон Элидар, пока ваш недоучитель отплевывается – может, со мной? – спросил Руп, один из стражников.

В отличие от других, Руп занимался с клинком постоянно и был всегда за любой бой, просто ради боя. Он никогда не пытался ударить меня посильнее – как, скажем, Настир. Руп не насмехался и вел бой с уважением.

О достаточно сильных ударах раба у нас как-то был разговор с Настиром. Тот объяснил свое рвение покалечить меня лучшим стимулом. Но я, несмотря на все его красноречие, понимал – просто недолюбливает.

Я показал три пальца – триста ударов сердца, примерно пять минут отдыха, по факту вылившихся в десять – либалзона никто не смел торопить. Такая спешка не была обоснована моим уж сильным рвением к мечному бою – просто стыдно отказываться от предложения, так как если уж воины предлагают, то это знак уважения. Если бы Руп не считал меня сколь-либо серьезным противником – не предлагал бы.

«Шшш», – меч пролетает надо мной.

Я, словно в танце лимбо, проскальзываю под ним – очень опасный прием. После того как мне таким вот макаром подровнял подбородок Настир, я старался избегать подобных маневров – шрам остался на всю жизнь, но тут уж слишком ретиво и нагло начал Руп.

– А-а-а, – раздалось с «трибун», – с тебя пять башок!

– Я же не выиграл? – спросил я крикнувшего Пуна, не выходя из стойки.

– Это по знатным законам не выиграл, а по нашим – ты оказался за спиной и мог ударить!

Вообще «ты» по отношению ко мне – не комильфо, за это можно и палок прописать, особенно если дед услышит. Даже воину. Но тут-то меня похвалили! Да и приятно, что они считают меня своим парнем.

– Мы бьемся по их законам!.. – скорее прорычал, чем проговорил Руп.

За последующие две минуты он меня уделал, прикоснувшись к груди. Похоже, у парней сегодня будет знатный спор, по каким правилам мы бились: пять башок – это нормально погудеть можно. А все «левое» у воинов уходило на «погулять». «Белую» зарплату жены забирали.

Тут вышел дед и разогнал все веселье. Пятеро воинов поехали с новым горном, сиречь управляющим имением, собирать налоги – осень приближается. Скоро самим платить, а с селян только натурой, то есть кротокой – местным корнеплодом, и рожью. Потом это все еще продать надо. Мясо дед принимал только в живом виде, тут все понятно – холодильников нет. Хотя если вымочить в некоторых зельях, то несколько лун не испортится. Такая магическая альтернатива бытовой технике.

Я еще полчаса получал от Настира удары – больше магических сил уже не было. Затем пошел сполоснуться в бочке – и на занятия к Тотусу. Очень умный старик. Когда-то он работал на империю и успел завести за это время семью. Жена, дети… Только жена оказалась скверной. Как уж надо постараться жене довести мужа в местных реалиях, я не знаю, поскольку замужние женщины здесь имеют прав не больше, чем рабыни. По местным законам развода нет, если уж приручил… то ты в ответе. Но тем не менее Тотус сбежал от жены и поступил на службу к деду, где уже десяток лет преподавал. И это явно ему нравилось.

Те, что с голубой печатью, – не совсем рабы, как я предполагал изначально. Это простые люди, обычно из низшего сословия, у которых есть способности к науке. Так вот если такой человек захочет и пройдет испытания (в том числе и магические), то может поступить на обучение. Но если он потом не отработает… О том, что тогда будет, напоминала голубая тату на виске: не станешь работать на хозяина – можешь стать рабом.

Схема проста. Тебя бесплатно учат и с каждым годом твоя стоимость растет. Когда на тебя найдется покупатель, тебя продают во «временное рабство» на десять лет. Настоящим его не назовешь, поскольку даже какие-то гроши платят. Потом империя имеет законное право выкупить такого «раба» по остаточной стоимости, а с учетом того, что именно к этому времени человек только-только становится профессионалом в своей области, обычно это так и получалось. И вот только тут ты имеешь возможность завести семью. Там все равно не полная воля – есть ограничения, но желающих на такую жизнь хватало – все лучше, чем у балзона в батраках.