— Йон? — позвал он.
— Утроба, где ты есть-то?
Откуда-то послышалась какая-то необычная песня. Утроба не знал этих слов, но ему не понравилось их звучание. Ни капельки. — Йон? — И внезапно из-за той каменной плиты выступила фигура. Глаза Утробы расширились, и он едва не упал в костровую яму, отшатываясь назад.
На появившемся была рваная красная мантия; широко в стороны из неё торчали длинные, жилистые руки, испачканные краской и украшенные каплями пота. Череп какого-то зверя опускался на его лицо, завивались черные рога, так что в неверном свете он выглядел как дьявол, внезапно вылезший прямо из ада. Утроба знал, что это маска, но от фигуры из дыма и звука странного напева, эхом отражающегося от черепа, его пригвоздило к месту во внезапном страхе. Таком сильном, что Утроба не мог даже поднять меч. Только стоял и дрожал — каждая мышца превратилась в воду. Чистая правда, он никогда не был героем, но ведь и такого ужаса он тоже не чувстовал никогда. Даже в Инварде, когда смотрел, как Девять Смертей [6] - Девять Смертей (Bloody-Nine) - Под этим прозвищем известен Логен Девятипалый (Logen Ninefingers). Персонаж трилогии «Первый закон». Самый страшный человек на всём Севере.
идёт на него с забрызганным чужой кровью лицом безумца. Просто беспомощно стоял.
— Х… х… х…
Жрец шёл вперед, поднимая длинную руку. В его пальцах было зажато нечто непонятное. Какой-то искореженный кусочек дерева, вокруг которого переливался расплывчатый бледный отблеск.
То самое нечто. Нечто, за которым они пришли.
Свет от этой штуки разгорался. Ярче и ярче. Так ярко, что оставил её искореженный отпечаток в глазах Утробы. Звук напева наполнял его уши, пока он не перестал слышать что-либо ещё, не перестал думать о чём-либо ещё, не перстал видеть ничего кроме этого нечто, сверкающего ярко как солнце, крадущего его дыхание, подавляющего его волю, останавливающего его сердце, отрезающего его…
Хрясь! Секира Весёлого Йона расколола звериный череп напополам и воткнулась в скрытое им лицо. Кровь брызнула в стороны, зашипела на углях очага. Утроба почувствовал на лице её капли, моргнул и затряс головой, внезапно освобождаясь от замораживающей хватки страха. Жрец накренился набок, песня превратилась в стихающее бульканье, маска раскололась и из под неё полилась кровь. Утроба перемазался ею, взмахнув мечом и всаживая его в грудь жреца, и заваливая того навзничь. Нечто отскочило от его пальцев и покатилось прочь по оструганному полу, его слепящий свет угас до тусклого мерцания.
— Колдуны ебаные! — буркнул Йон, свернув язык и посылая плевок точно на труп. — Нахрена им так вкалывать? Сколько ж надо времени, чтобы вызубрить всю эту заклинальную мутоту, которая и в половину не так хороша, как добрая сталь… — Он нахмурился. — Ух, ё!
Жрец свалился в костровую яму, рассыпав тлеющие головни по полу, парочка которых закатилась так далеко, что попала под рваный край одного из висящих гобеленов.
— Черт. — Утроба на дрожащих ногах сделал шаг, чтобы отбросить его в сторону. Не успел он оказаться рядом, как пламя охватило старую ткань. — Черт! — Он попытался затоптать огонь, но голова всё ещё немного кружилась и он только обсыпал угольками штанину, после чего пришлось прыгать, скидывая их с себя. Пламя разгоралось, вылизывая всё быстрее чем чума. Слишком много пламени, к тому же уже бьющего выше человеческого роста. — Говно! — Утроба в другой раз запнулся, чуя жар на лице, красные тени плясали среди стропил. — Бери нечто и валим!
Йон уже теребил завязки на кожаном мешке. — Так точно, вождь, так точно! Запасной план!
Утроба оставил его и побежал к двери, не представляя, выжил ли кто на той стороне. Он вырвылся наружу, в день. После полумрака свет колол глаза.
Чудесная стояла там, широко разинув рот. Она приложила стрелу к полунатянутому луку, но кончик смотрел в землю, и руки были опущены. Утроба не помнил, случались ли с ней раньше такие чудеса.
— Что там? — выкрикнул он, с мечом застрявшим в дверном проёме. Затем, высвободив его, прохрипел: — Ты ранена?. Он сощурился на солнце, прикрывая глаза щитом. — Что за… — И остановился на ступеньках. И уставился в изумлении. — Клянусь мертвыми!
Вирран двигался тяжело, но Отец Мечей оставался в его руке. Длинное, незаточенное лезвие опущено. Только теперь воин был весь с головы до ног в пятнах и каплях крови, а изломанные, зарубленные, сокрушенные и расчлененные тела дюжины тех бойцов клана Лисы, кто вышел сражаться, валялись у его сапог широким полукругом. Мелкие же кусочки тел, ранее соединявшиеся с ними, были разбросаны ещё шире.
Читать дальше