Picaro: Последний поход Морица фон Вернера

Уловив аромат жареного со специями мяса, донесшийся из кухни на первом этаже, Мориц сглотнул слюну, мгновенно наполнившую рот. Пора становиться к маленькой конторке в углу комнаты, браться за гусиное перо. Писать мемуар было очень тяжело. Занятие требовало полного сосредоточения, напряжения ума, но, к счастью, заставляло молодого человека забыть о еде. Невольно сдерживая дыхание, фон Вернер отошел от окна. Неуверенно, с некоторой долей страха, как всегда, когда начиналось ежедневное сочинительство, он посмотрел на две стопки бумаги. Одну составляли густо исписанные, усеянные помарками и кляксами листы, другую белоснежные, еще не тронутые рукой автора.

Незаметно для самого себя закусив, в задумчивости нижнюю губу, Мориц взял свежее перо. Размышляя над сочиненной вчера фразой, он придвинул чистый лист, и обмакнул кончик пера в свинцовую чернильницу...

* * *

"... На шестой день похода вернулись лазутчики с известием, что на горизонте видны стены и башни столицы неверных. Новость в мгновение ока облетела лагерь, воспламеняя сердца воинов. Все, начиная с доблестных рыцарей и заканчивая простыми стрелками, поздравляли друг друга со скорым завершением похода. Ведь только один ночной переход отделял нас от желанной цели!

Готовясь к сражению, которое несомненно последует, когда полк окажется под стенами вражеского города, воины провели вечер, приводя в порядок снаряжение и оружие. С наступлением темноты, построившись походной колонной и выслав конный авангард, мы выступили в путь. Ночью ужасный зной сменился чудесной прохладой, и люди совершенно не устали, преодолевая последние лиги страшной пустыни. На рассвете наш марш был вознагражден замечательным зрелищем: посреди песчаного моря вздымались к небу величественные стены варварской крепости. Каменные мерлоны словно зубцы городской короны венчали круглые башни, над которыми развевались вражеские стяги. За неприступными укреплениями уходили в небо бирюзовые купола языческих храмов, ослепительно сверкали золотом в лучах восходящего солнца крыши дворцов. Словно завороженные, затаив дыхание, смотрели мы на красоту варварской твердыни.

Стоило подтянуться арьергарду, как офицеры принялись перестраивать роты в боевые порядки. Вместе с товарищами-аркебузерами я оказался на левом фланге в первой шеренге. Позади стояли арбалетчики, а за ними четыре линии воинов, вооруженных пиками. На флангах расположились отряды рейтаров. Левым командовал сам Герцог, а на правом всадников возглавил граф Шузе, племянник курфюрста Урренского. Как только построение закончилось, его светлость в сопровождении офицеров, знаменосца и телохранителей совершил объезд наших войск. При виде прославленного командира сердца солдат наполнялись отвагой, и приветственные крики волной прокатились по шеренгам. Почти полторы тысячи глоток проорали знаменитый не раз внушавший ужас врагам на полях сражений девиз царственного дома: "Победи, или погибни!".

Не успел Герцог завершить объезд, как со стороны крепостных стен послышалось завывание варварских труб. Окованные железом ворота города раскрылись, и под барабанный бой наружу хлынули полчища чернокожих. Не обученные правильному строю, вражеские воины в белых шароварах и легких кольчугах, приближались к нам нестройной толпой размахивая кривыми клинками. Над их головами в остроконечных шлемах или просто обмотанных разноцветными тюрбанами, колыхались десятки зеленых флажков и знамен. Барабанная дробь, рев труб, воинственные крики заставили наши сердца биться сильнее, разгоняя по жилам горячую кровь. Мимо моей полуроты неспешно проехал Герцог со свитой, и я увидел, что он с легкой усмешкой поглядывает в сторону атакующих. С момента высадки мы не раз били неверных, поэтому сейчас все с нетерпением ожидали начала сражения.

Первыми открыли огонь вражеские лучники. У чернокожих весьма прескверные луки, годные разве что для охоты на мелкую дичь. Чаще всего их стрелы бессильно отскакивали от наших панцирей и шлемов, изготовленных в славном Цутхе. Пока происходило сближение в полку ранило несколько десятков человек. Когда до атакующих осталось меньше двух сотен шагов, последовал приказ: "Пали!". Мы выстрелили из аркебуз и отступили назад, чтобы дать стрелкам разрядить во врагов арбалеты. Арбалетные болты лишь довершили то страшное опустошение, которое произвел ружейный залп. Сотни бежавших в передних рядах чернокожих были ранены или убиты аркебузными пулями. Но толпа неверных продолжила безумную атаку, и я видел, как черные безжалостно топчут павших, не обращая внимания на крики раненых товарищей.