Дэвид Уитли - Стражи полуночи

А навстречу ему, из глубин ее существа, поднимались все чувства, которые она когда-либо испытывала: счастье, печаль, страх, злость, облегчение, безразличие. Каждое чувство, вспыхнув ярко, как молния, проникало в голову, и аппарат вытягивал его прочь через глаза и нос. Лили видела, как лабиринт трубок над ее головой наполняется какими-то разноцветными газами, которые переливались, как радуга.

Девочка пребывала в полном оцепенении. Не в силах двинуть ни рукой, ни ногой, она наблюдала за игрой разноцветных вихрей, которые кружились в трубках все быстрее. Они сливались друг с другом, и лишь какой-то плотный темный газ, не участвуя во всеобщей круговерти, собирался в отдельной колбе. Лили догадалась, что это вещество — ее отвращение. Она чувствовала себя опустошенной, выжатой как лимон.

Шум, долетевший от дверей, привлек ее внимание. Лили увидела, что в комнату ворвался доктор. Он что-то кричал, но девочка так устала, что не могла разобрать его слов. Она хотела повернуть голову, но шея отказывалась ей повиноваться. Доктор бросился к аппарату и дернул какой-то рычаг.

Аппарат вздрогнул, гудение прекратилось. Вихри разноцветных газов устремились назад, в голову Лили. Девочке казалось, голова ее вот-вот лопнет. Вцепившись в маску, она пыталась сорвать ее со своего лица, а все чувства, которые ей довелось испытать в жизни, теснились внутри ее существа. Смеясь и рыдая, замирая от страха и радостно улыбаясь одновременно, Лили вскочила с кресла. Рядом раздался треск разбитого стекла. Доктор крушил реторты и колбы. Маска упала с лица Лили и разлетелась на куски.

Взглянув на доктора, девочка увидала, что лицо его искажено яростью. Никогда прежде она не видела его таким разгневанным. На этот раз душу Лили наполнило одно-единственное чувство — страх. Страх, который невозможно было побороть. Она опрометью бросилась прочь из комнаты.

Вылетев из лавки, Лили оказалась на улице, но не остановилась, а понеслась по булыжному тротуару. Она бежала все быстрее и быстрее, до тех пор пока не начала задыхаться. Ноги девочки подогнулись, и в полном изнеможении она рухнула на колени. Ураган страха, бушевавший в ее душе, улегся, ею овладела странная апатия.

Обессиленная, Лили растянулась на грязной мостовой и закрыла глаза.

Марка разбудил громовой стук в дверь, доносившийся снизу.

Сонно потирая глаза, мальчик спустился по лестнице. Он смутно помнил, что в обязанности Лили входило открывать двери посетителям. Правда, делать это ей приходилось не часто, а точнее говоря, никогда. За то время, что Марк провел в башне, ни один человек не нанес визит ее владельцу.

Скрипя зубами от напряжения, Марк пытался отодвинуть проржавевший засов. Он возился так долго, что стоявшему за дверью надоело ждать.

— Открывай скорее! — донеслось до Марка. — Граф велел мне явиться сюда в точности в четвертый час после полуночи. К твоему сведению, я не имею привычки вставать в такую рань.

Бормоча что-то в свое извинение, Марк наконец открыл дверь. В следующее мгновение в вестибюль вихрем ворвался молодой человек в плотном коричневом плаще. Оттолкнув Марка с дороги, он едва удостоил его взглядом. Когда визитер сорвал с головы треугольную шляпу, под ней обнаружилась копна огненно-рыжих волос.

— Ты, я вижу, имеешь обыкновение держать гостей своего хозяина на холоде, скверный мальчишка! — процедил он сквозь зубы, бросив Марку шляпу.

В ответ Марк пробормотал, что поступил на службу совсем недавно и еще не успел привыкнуть к новым обязанностям.

Губы посетителя тронула насмешливая ухмылка.

— Продолжай в том же духе, и в ближайшее время тебе придется еще много раз поступать на новую службу.

С этими словами он скинул плащ и бросил его Марку вслед за шляпой.

— Не обращайте внимания на глупого мальчишку, Лод. Не стоит тратить драгоценное время на препирательства с прислугой.

Дверь открылась, впустив холодный ночной воздух, и вошли еще двое гостей.

На руки Марку полетели два плаща — один зеленый, из блестящего шелка, другой черный, из дешевой хлопчатобумажной ткани. Человек, который заговорил с первым визитером, был уже не молод и имел довольно добродушный вид. Он отличался высоким ростом и изрядной упитанностью; яркий узорчатый жилет натянулся на его округлившемся животе. Другой, мужчина средних лет, в скромном, но аккуратном черном костюме, не проронил ни слова. Старший из посетителей громко откашлялся.