Хорхе Борхес - «Если», 1994 № 02

…Жил когда-то в Пэн-Тэнге некий чародей, которого звали Телеб К'аэрна. Элрик, всегда готовый отомстить за любую обиду (что причинило ему самому и другим немало горя), этого чародея ненавидел. На протяжении трех лет он тщетно гонялся за Телебом и наконец настиг его в Бакшаане, городе, что превосходил богатством все остальные поселения Северо-Востока. Именно в роскоши Бакшаана К'аэрна обрел свой последний приют.

Коренастый и рыжеволосый Хмурник, спутник Элрика, хотел двинуться на юго-восток, в мирные земли Илмиоры, однако принца влекло на Южный континент. Там он провел зиму, проматывая в городах Аргимилиара остатки своих сокровищ и безуспешно стараясь забыться.

Чалал считался самым красивым из всех городов Молодых Королевств. Некоторые даже говорили, что он ровня Имрриру, призрачному городу Мелнибонэ, но те, кому довелось побывать в обоих, находили красоту Чалала более человечной.

Город Чалал раскинулся на обеих берегах реки Ча, стремившей свои воды через страну Пикарейд, правители которой, как повелось с их родоначальника, Морнира Первого, были не только королями, но и покровителями искусств. Широкие улицы города заполняли монументы и статуи. Ни один из домов не был похож на другие. В солнечный день глаза слепили блики солнца на белом мраморе, шлифованном граните и алебастре стен. Величайшие мастера Молодых Королевств вложили душу в создание чудесных парков и садов, фонтанов, скверов и лабиринтов. Чалал был величайшим из сокровищ Пикарейда, и страна долго отказывала себе во всем ради его творения.

Как-то весной в Чалале появились двое странного вида людей. Они медленно ехали по отделанной мрамором и ляпис-лазурью набережной реки на своих усталых шазарианских лошадях. Один, очень высокий, белокожий, с красными глазами и молочного цвета волосами, был перепоясан громадным мечом в ножнах. Второй, значительно ниже своего спутника, сардонически поглядывал по сторонам из-под копны рыжих волос. Он имел два меча, первый из которых был длинным и кривым, тогда как другой напоминал своим размером кинжал.

Люди эти явно прибыли издалека: одежды их запылились, лица несли следы усталости. Они были похожи на неудачливых купцов или на ландскнехтов, потерявших свою армию. Но горожане, видевшие их, узнали высокого человека и догадались, кто его спутник. А узнав, вряд ли обрадовались: об Элрике Мелнибонэйском ходила дурная слава. Молва нарекла его убийцей, предателем и грабителем родичей, приносящим с собою лишь ужас и смерть.

Горожанин, которого путники встретили у одного из чудесных мостов через Ча, не пытался скрыть испуг и враждебность. Хмурник из Элуэра рассмеялся:

— По-моему, наше появление не вызывает особой радости, Элрик.

Элрик пожал плечами; на лице его появилась слабая улыбка.

— Можно ли их винить в том, что они желают покоя для своего города?

Запыленное лицо Хмурника исказила усмешка.

— А может, они заплатят нам, чтобы мы убрались отсюда? Из-за твоей расточительности наши кошельки пусты, как желудок голодной коровы. А в Чалале, говорят, есть такое правило: любой путник должен уплатить налог за лицезрение всей здешней красоты.

— Им придется потрудиться, чтобы получить налог с нас. Давай-ка поищем приют вон за тем мостом.

Лошади затрусили по гранитному мосту, украшенному статуями героев Пикарейда.

Вдруг Хмурник показал рукой вперед. К мосту мчались несколько всадников в сверкающих доспехах. На предводителе был шлем с алым плюмажем, забрало скрывало лицо. Элрик со спутником направили своих лошадей в сторону, уступая дорогу. Предводитель отряда поблагодарил их, подняв руку в салюте, но вдруг, резко обернувшись, бросил взгляд на Элрика. Всадники промчались по мосту и поскакали дальше по широкой улице, обсаженной каштанами, листья которых приветствовали весну.

— Должно быть, этот рыцарь видел тебя раньше, — заметил Хмурник. — Судя по оружию, он не из Чалала. Только бы он не оказался одним из тех, кто имеет на тебя зуб.

— Да, таких много, — беззаботно согласился Элрик, — правда, никому еще не удалось отомстить мне.

— Глупцы, ведь у тебя Черный Меч.

Они долго искали постоялый двор, но нигде их не приняли даже на ночь. В Чалале без тугого кошелька лучше было не появляться. Наступила ночь. Хмурник стал еще более угрюм. Наконец Элрик спешился и подвел лошадь к огромному мраморному монументу, возвышавшемуся над лужайкой белых цветов. Лошадь принялась щипать цветы, а Элрик уселся на землю, опершись спиной о пьедестал. — Я буду спать здесь. Ночь довольно теплая. — Завернувшись в свой потрепанный плащ, он закрыл глаза.