Хорхе Борхес - «Если», 1994 № 02

Я принялся внимательно изучать маскарадные костюмы, стараясь найти Хастура. Одна из фигур особенно заинтересовала меня: таких арлекинов я видел в старых книгах на Земле. Двухцветный костюм, длинная шапка с клювообразным козырьком над закрытым маской лицом…В этом человеке было нечто отталкивающее — но не из-за костюма, нарочито нелепого; нет, его самого окружал какой-то странный ореол… Я нахмурился, злясь на себя. Неужели мне уже начинает мерещиться всякая чертовщина?

— Не думаю, — тихо произнес рядом со мной голос Реджиса. — Мне он тоже подозрителен. И вообще, мне совершенно не нравится атмосфера в этом зале. И сегодняшняя ночь тоже. — Он помолчал. — Я сегодня был у деда. И потребовал себе ларанские права!

Я схватил его за руку, не произнося ни слова. Рано или поздно любой член Комина приходит к этому.

— Все очень изменилось, — неторопливо продолжал он. — Может быть, и я тоже изменился. Я знаю, что такое Дар Хастуров. И почему он угасает с каждым поколением. Хорошо, если бы у меня он проявился в еще меньшей степени, чем у деда.

— Ты ведь знаешь все о Даре Хастуров и Даре Элтонов? — продолжал он. — Насколько плотно ты можешь закрыть барьерами свой мозг? Тут ведь скоро черт знает что начнется, сам понимаешь.

— В такой толпе мои барьеры немного стоят, — ответил я. Я понял, что он имеет в виду. Дар Хастуров и Дар Элтонов по природе своей антагонистичны, как два полюса магнита. Я толком не знал, что являет собой Дар Хастуров, но с незапамятных времен Хастуры и Элтоны могли действовать в Комине совместно, только соблюдая чрезвычайную осторожность — даже если были задействованы матричные экраны. С Реджисом, пока его Дар был в латентном состоянии, я мог установить телепатический контакт, мог даже навязать ему такой контакт помимо его воли. Но теперь Дар его окреп, и он мог отразить попытку любого телепатического контакта с силой удара молнии. Мы по-прежнему способны были при желании читать мысли друг друга, поскольку обычное телепатическое общение у нас оставалось тем же, однако соединить и сфокусировать в одной точке свою телепатическую энергию нам бы вряд ли удалось.

Но прежде чем я успел сообщить это Реджису, вокруг погасли огни. И зал наполнился серебристым лунным светом. Толпа гостей шумно выдохнула: «А-а-ах!», и сквозь стеклянный купол зала стали видны четыре луны, сейчас слившиеся в одну. Они освещали зал так ярко, будто на дворе был день. Кто-то тронул меня за руку, и, обернувшись, я увидел рядом Дио Райднау.

На ней было что-то вроде камзола, в лунном свете сверкающего зелеными, синими и серебряными блестками и плотно облегающем ее фигуру. Светлые пепельные волосы переливались, словно вода ручейка, и посверкивали, как редкостные самоцветы. Она тряхнула головой, и в воздухе послышался серебряный перезвон маленьких колокольчиков.

— Ну, что скажешь? Сегодня я достаточно хороша для тебя?

Я хотел обойти сей провокационный вопрос, но глаза ее горели каким-то поистине колдовским огнем.

— Должен признать, что это значительно лучше, чем бриджи для верховой езды, — сухо ответил я.

Она засмеялась и продела руку под мой локоть. Я ощутил легкое, но твердое прикосновение ее ладони.

— Потанцуешь со мной, Лью? Хочешь секану?

Не дожидаясь ответа, она начала выбивать пальчиком нужный ритм по световой панели. И через минуту характерная мелодия секаны зазвучала в зале.

В последней фигуре я прижал ее к себе сильнее, чем того требовал танец. Это ощущение было знакомо нам обоим — редкое ощущение настроенности на одну частоту, ментальную и физическую; гораздо большая интимная близость, нежели просто любовная игра. Ритм древнего горского танца пульсировал у меня в крови, а музыка становилась все громче, и чувства мои нарастали вместе с нею, и когда прозвучал последний аккорд ударных и цимбал, я поцеловал Дио.

И тут же, словно реакция на гром музыки, упала тишина. Дио выскользнула из моих объятий, и мы вышли на воздух.

— А интересно, — в голосе Дио звучали дразнящие нотки, — когда Хастур сообщил тебе о ребенке, ты обо мне не вспомнил?

Я нахмурился. Тема была слишком деликатная. Она рассмеялась, но смех прозвучал как-то сухо и безрадостно.

— Вот и хорошо. В конце концов я тут совершенно ни при чем, если тебе от этого хоть немного легче. Скажи мне, Лью, тебе действительно нужна Каллина?

Вот уж это я вовсе не собирался обсуждать с Дио.

— А что? Разве это имеет для тебя какое-либо значение?

— Никакого. — Но голос ее звучал неубедительно. — Мне просто кажется, что ты совершаешь непростительную глупость. В конце концов, она даже не женщина…