Владимир Сухинин - Два в одном. Оплошности судьбы

У Артема кусок застрял в горле. Такой сильный спазм схватил его, что этот кусок встал как кол – ни вперед, ни назад. Залпом выпив кружку компота и даже не почувствовав его вкуса, Артем отодвинул тарелку. «Тут, оказывается, вон как дела обстоят! Хочешь навредить соседу или избавиться от конкурента – стукани инквизиции. И сам добропорядочным сыном церкви окажешься, и выгоду поимеешь», – задумался землянин, вникая в открывшиеся обстоятельства. Все, оказывается, гораздо хуже, чем он думал. Опасность исходит не от разбойников, хотя и тех хватает, а от блюстителей веры.

– Все это хорошо, хозяин, – сурово проговорил Артем, напустив на простодушное лицо маску суровости. – Но мать церковь нас учит, что всякий дар свыше исходит от господина нашего Хранителя, а ты вот на соседа поклеп возводишь. Я вот думаю – по незнанию или на его жену глаз блудливый положил? – прищурился он и вперил взор в мужичка.

Тот побледнел, съежился и стал истово осенять себя змейкой.

– И в мыслях не было, господин маг. Только ради истины и желания помочь меченосцу веры святейшего ордена. Может, что перепутал, так то от неграмотности. – Его глаза стали жалостливыми, и в них затаился страх.

– Ты не юли, хозяин, скажи лучше: как давно на исповеди был? – Артем коршуном навис над щуплым мужичком. Тот затряс бороденкой, силясь что-то сказать, но только стал непрерывно икать.

– Одержимый, что ли? – Землянин вновь опасно прищурился.

Хозяин постоялого двора закатил глаза и был на грани обморока. Он зашатался, покрывшись п о том, и стал спускаться со стула, пытаясь встать на колени.

– Сидеть! – прикрикнул Артем, и тот вновь уселся на табурет. – Давай, исповедуй грехи, отрыжка бесовская, и я, может быть, упрошу отца Ермолая отпустить тебе их.

– Все расскажу как есть, ваше магичество! – прижал руки к груди и со слезами на глазах начал шептать мужичок. – Засматриваюсь на жену Ливерхейца, он старый, а она молода, к ним завсегда господа едут и останавливаются. А она их ублажает за деньги. Я тоже раза два пользовался ее вниманием. Горячая штучка, – добавил он мечтательно, потом опомнился и осенил себя змейкой. – Пиво развожу водой. Но больше не буду, вот как есть, Хранителем клянусь, не буду. С вас взял мзду в два раза дороже… – И он, вытащив дрожащими руками серебряный кругляш, выложил его на стол. – К старухе-знахарке ездил лечился. – Он еще минут пять перечислял грехи и замолчал, преданно глядя на Артема.

– А что же ты не говоришь о своем бесовском святилище духам удачи и проклятия? – наугад спросил Артем, вспомнив рассказ великого Суня. Ну не может быть, чтобы такой проходимец, как хозяин этого постоялого двора, не приносил жертв и просьб соплеменникам Свада. Он в это просто не мог поверить.

Казалось, мужика сейчас хватит удар. Он опять заструился к полу, чтобы опуститься на колени.

– Помилуйте, ваше магичество! Бес попутал! – зарыдал он.

– Сидеть! – опять негромко приказал Артем. – Значит, так! – проговорил землянин, зная, как католики продавали индульгенции. – Для покрытия своих грехов ты должен уплатить матери церкви в моем лице… – Он выжидающе посмотрел на хозяина.

Тот понял сразу и сказал, обрадовавшись:

– Один золотой барет.

Артем вспомнил сотрудника паспортного стола одного из районов Москвы и скривился так же, как и тот, когда он предложил ему маленькую сумму. Сумма была маленькой в представлении чиновника, а для Артема и она оказалась неподъемной.

– Два барета? – Хозяин заморгал, увидев, как презрительно сморщилось лицо вымогателя, и, упав духом, добавил еще один золотой: – Три, ваше магичество.

Пошарил за пазухой и вытащил три золотых, осторожно выложил на стол, долго держал над ними руки, боясь расстаться с деньгами, но, пересилив себя, убрал и безвольно сложил их на колени. Артем быстро спрятал деньги, выложил тридцать драхм и, пододвинув к удивленному хозяину, пояснил:

– Плата за проживание. Не могу же я тебя обирать, хозяин.

Но хозяин, глядя на медяки, скривился, как будто выпил стакан первача. Нехотя взял деньги и зажал в кулаке.

Успокоившийся Артем посмотрел на поникшего мужика и сказал:

– Прощаются тебе твои грехи, иди и не греши.

Мужик встал и нетвердой походкой отправился за свою буфетную стойку. Землянин задумчиво глядел ему вслед. Он только что разыграл сценку Остапа Бендера, получил деньги и обманул доверчивого проходимца. Само словосочетание «доверчивый проходимец» звучало анахронизмом, но на почве страха перед инквизицией жулик сам попался на «разводку». Понимал ли он это? Скорее всего, нет. Но и сам Артем чувствовал неприятный привкус в душе от своего обмана. С этим надо было что-то делать. Внутренний дискомфорт мешал ему обрести душевный покой.