Владимир Сухинин - Два в одном. Оплошности судьбы

– Очаровательно! – воскликнул король. – Просто очаровательно! В моем дворце убивают близких мне людей, и никто не знает, кто это совершил. Скоро смогут добраться и до меня с такими работниками, – поднял он глаза на начальника Пятого отделения, и тот упал, потеряв сознание. – Борис, ты знаешь, как называют мой дворец в народе? – задумчиво разглядывая лежащего, спросил король.

Ответ был таким же кратким, как и прежние его ответы:

– Запретный город.

– Он уже не запретный, Борис, это уже проходной двор, коли здесь убивают моих близких. Разберись с этим и позови Грибуса.

Придворный вышел, а Безгон долго пребывал в размышлениях. У него было время подумать и оценить положение, в котором оказалось королевство и он сам.

Он дождался королевского прокурора, подождал, пока вынесут тело жандарма, который умер от страха. И когда они остались вдвоем, откровенно спросил:

– Грибус, смерти наследников – твоя работа?

Грибус Аданадис, толстый, пожилой, но все еще крепкий мужчина, отрицательно покачал головой.

– Нет, Безгон, я к этому не имею никакого отношения. – Он имел право наедине называть короля по имени.

– Я тебе верю, дружище. Немного людей осталось, кому я еще могу верить, но тебе верю на слово. Жаль, Катерину убили, она могла бы помочь распутать этот клубок… – Король помолчал, давая собеседнику обдумать его слова. – Я думаю, что и моя жизнь под угрозой, и жизнь твоего сына тоже.

Королевский прокурор насторожился.

– Ты считаешь, что эти смерти не случайны?

– Сам разберешься с этим, – отмахнулся король. – Слушай меня внимательно.

Он наклонился к собеседнику и зашептал.

Артем стоял на причале и ждал, когда матрос скинет сходни. Фриндон пришвартовался левым бортом, неспешно подойдя к деревянному помосту. Рулевой умело управлял этим пузатым судном, и с корабля то и дело слышались команды боцмана:

– Лево на руль помалу. Еще помалу. Приготовить малый якорь по левому борту. Отдать якорь!

Землянин поднялся на корабль и подошел к поджидающему его человеку в черном мундире и синей шляпе.

– Куда держите путь, сударь? – осведомился тот. Наряд Артема, как он и ожидал, произвел свое магическое действо. Его приняли как достойного внимания молодого господина.

– До Нижнего Бежеля, капитан.

Усатый господин в шляпе довольно подкрутил усы и ответил нейтральным тоном:

– Я не капитан, а только второй помощник. Какую каюту предпочитаете?

– Двухместную, если она есть, господин второй помощник, – вежливо ответил юноша, и в глазах моряка или речника, если быть точнее, загорелись любопытные огоньки. Он с толикой скрытого уважения посмотрел на Артема и молча кивнул.

– С вас три рукля, сударь. Матрос проводит вас до каюты. Я же расскажу наши правила. На борту корабля запрещается употреблять вино и крепкие напитки. Едой пассажиры обеспечивают себя сами. Не дебоширьте и не портите имущество. Вам разрешается появляться на верхней палубе. К капитану обращаться только в крайнем случае. Претензии адресуйте боцману. Вопросы есть? – Он посмотрел на пассажира и, дождавшись отрицательного кивка, забрал плату за проезд в виде одного золотого барета. Отсчитал сдачи и передал ее Артему. Землянин вернул два рукля и простодушно улыбнулся. Помощник отказываться от денег не стал, а препроводил Артема к матросу, тихо стоявшему за его спиной. – Отведи господина в шестую каюту.

Когда они спустились на нижнию палубу, в глубь корабля, и прошли вдоль длинного коридора, где справа и слева были двери в каюты, Артем понял, что был прав в своих подозрениях. Не подмажешь – не поедешь. Каюта была несколько отдельно от остальных и в стороне от гальюна, из которого, на утонченный вкус землянина, пахло весьма неприятно. Он с ужасом представил себе, что мог всю дорогу проехать в компании с таким жутким запашком.

Каюта ему тоже понравилась. Рядом находился выход на палубу. В самой каюте два топчана с матрасами, чистая холстина типа простыни и шерстяные одеяла. Артем пощупал их – колючие. Но это было лучшее из того, что он уже видел здесь у конта и на постоялых дворах. Если не считать кровати сторожа в монастыре. Оба топчана были не заняты. Иллюминатора в каюте не было, и она освещалась только неширокой щелью у потолка. Это и вентиляция, и дневное освещение в одном, так сказать, лице. «Конечно, образно выражаясь», – подумал Артем, осматривая каюту. Он уселся на жесткий топчан, затем прилег и, уставившись взглядом в потолок, попытался обдумать свои дальнейшие шаги.