Эл Ригби - Капитан Два Лица

Война, затянувшаяся и тяжелая, шла. Один из сыновей барона потерял руку, второй — глаз, третий лишился невесты, сражавшейся бок о бок, попавшей в плен и убитой. Овег не сдавал своих границ, но ни у него, ни у тех, чьи наставления он слушал, не получалось управлять войсками так, чтобы отшвырнуть черный народ подальше и утихомирить. Они осторожничали. Для броска требовался рискованный план.

У барона план имелся, по крайней мере, так говорили те, кто его знал и кто впоследствии смог хоть что-то рассказать. Эйрат предложил на свой страх и риск осуществить в пограничных водах небольшой гамбит с последующим окружением. Это был безумный, но стремительный и меткий ход, который, удайся он, лишил бы нуц половины флотилии, в то время как Овег заплатил бы двумя-тремя кораблями и парой крепостей. Но почти ни одна рука на военном совете не поднялась в поддержку. Соколам не доверяли достаточно, чтобы подчиниться одному из них, и Овег тоже не использовал свое право единоличного решения, хотя мог. Очередной виток войны был проигран. Уязвленные Эйраты вернулись в Ганнас. Вскоре барон принял предложение гилманцев.

Эйраты покинули Альра’Иллу однажды ночью. Они отбывали в спешке, и никто из них не заметил, что младший мальчик в последний момент спрыгнул с борта уходившего корабля. Гаррэн побежал назад, к своему другу, к принцу. Раз и навсегда он сделал тогда выбор: останется верен ле Спада, даже если за предательство, совершенное остальной семьей, его на следующее же утро повесят. Но его — шестого сына — не повесили.

— Что было с тобой потом? — тихо спросил Дуан.

Тайрэ не ответил; облокотившись о передний борт, он смотрел на край воды. «Ласарра», монотонно урча нутром, шла впереди двух объединенных флотилий: тилманской и альраилльской. Ночь перевалила за середину, близился чахлый рассвет. До форпостов Гоцугана — «Твердыни убийц», как дословно переводилось название, — оставалось не больше полусотни пэлир. Все происходящее отнюдь не было случайностью, ну а король Вударэс и вовсе считал это «одним из потрясающих решений потрясающей женщины». Так он говорил о Рыжей Моуд, о ком же еще?

Как оказалось, туманно упомянув встречу в море , тилманец сильно приуменьшил размах задуманного с Азралахом предприятия — напасть на окраинные острова гоцу. Далеко идущих целей по захвату и подчинению работорговцев сагиб и король не ставили: все же они способны были правильно оценить масштаб сил и шаткость равновесия в мире. Если боги дают притону унижения и смерти существовать, тоже ли людям мешать этому? Рейду предстояло быть скорее карательно-предупреждающим: недавно гоцу разорили несколько городов на побережье Дагиры, и уже несколько раз их приходилось — ценой немалых усилий — выдворять из общей сокровищницы, с Агары. Несомненно, правитель Тилмы, которому наскучило сидеть дома, с удовольствием схватился за возможность, как он сам говорил, «немного размяться».

Услышав ужасную новость о Розинде, юный правитель всплеснул руками и возопил: «Прекрасно!». Дуан не схватил его за горло только потому, что на тот момент еще сидел и приходил в себя. Впрочем, радость тилманца была понятна: тот справедливо полагал, что теперь компанию его небольшой флотилии составит альраилльская. Быстрых заморских кораблей у обоих королевств было пока мало, в то время как гоцу уже почти на треть обновили флот. Но вместе вышло уже целых три дюжины, и это если не брать в расчет силы шедшего со своей стороны Азралаха. Так что, с точки зрения Вударэса, для которого предстоящее было всего лишь увеселительной прогулкой, все складывалось крайне удачно.

Ганнасский флот поднимали спешно, но сигналу крайней тревоги. «Ласарра» пошла с отрывом от прочих кораблей примерно в четыре пэлиры и держала его все время. Никто даже не успел удивиться, что сам король предпочел двинуться в путь на борту незнакомого судна со спущенными флагами. До военного руководства донесли, что именно этот барк передал вести о пленении принцессы Розинды. И полученных сведений оказалось достаточно, чтобы пока не задавать Дуану — взвинченному, злому и отрывисто отдававшему один приказ за другим, как никогда напоминавшему отца, — лишних вопросов. Армия просто пошла за королем, как и должна была.

Внутренне Дуан захлебывался от гнева. Почему пираты юркой маленькой бригантины, по слухам, относившиеся все же к Волкам, а не к Крысам, поступили именно так? Не привезли принцессу в Ганнас, чтобы получить обещанное вознаграждение, даже не затребовали собственную цену? Просто потащили ее в гнездо самых отвратительных тварей из ныне существующих, будто мстя за что-то. За что? За старые столкновения? Но ведь они не могли знать, кто скрывается под личиной короля Альра’Иллы…