Фриц Лейбер - Валет мечей

– Подобрать веревки немедленно! – проревел он. – Обвяжите ими вон те мешки с зерном, – ткнул он в другую сторону. (Тут ему пришлось остановиться, чтобы набрать в грудь побольше воздуха.) – Закрепить весь груз повторно! Того и гляди, ураган налетит, а тут все по палубе катается! – Последнее замечание было адресовано непосредственно Миккиду и Скору, которые, недоуменно взглянув в безоблачно-голубое небо, направились лично присмотреть за исполнением капитанских команд.

– Груз нужно привязать так, чтобы держался плотно, как зубы во рту, – продолжал между тем он, расхаживая по палубе и сам уже начиная верить собственным словам. – Лес закрепите, концы канатов пропустите через весельные отверстий и натяните поперек палубы. Смотрите мне, чтобы мешки с зерном и фруктами были увязаны как следует: представьте, что вы затягиваете в корсет толстую бабу – упритесь ей пониже спины коленкой да тяните изо всей мочи. А то, не ровен час, волна через палубу перехлестнет да и смоет их. Как закончите здесь, отправите людей в мою каюту – бочки и ящики надо так укрепить, чтобы между ними и переборками места осталось не больше, чем между мясом и кожей. И запомните, вы, – победоносно закончил он, – хочешь ничего не терять, не быть застигнутым врасплох и ни от кого не зависеть – держи все на привязи: и деньги, и добро, и врагов, и друзей заодно.

Сиф вытащила из-за корсажа массивный серебряный ключ, нагревшийся от долгого соприкосновения с ее телом, отперла тяжелую дубовую дверь сокровищницы, медленно и осторожно отворила ее и с подозрением окинула взглядом комнату – ей было не по себе здесь с тех самых пор, как морские духи учинили свой опустошительный налет. Войдя, женщина заперла дверь изнутри. Сквозь небольшое, забранное толстыми бронзовыми прутьями окошко на деревянные стены и пол комнаты лился скудный свет. На одной из полок покоились два слитка бледного серебра, три небольшие кучки серебряных монет и еще одна, совсем маленькая, золотых. Стены комнаты, казалось, со всех сторон сжимали низкий круглый стол, на серой поверхности которого темнела выжженная пентаграмма. Мысленно Сиф перечислила все пять предметов, стоявших в ее углах: Стрела Правды, погнувшаяся в тот момент, когда Фафхрд вырвал ее из руки завладевшего было ею демона; Линейка Бережливости, представлявшая собой небольшой жезл с поперечными полосками; Чаша Умеренного Гостеприимства, чуть больше наперстка величиной; Кольца Единства, соединенные так, что стоит вытащить одно, как два других тут же распадутся сами; а также странная ребристая сфера, обнаруженная Фафхрдом вместе со всем остальным и являвшаяся, как он считал, несколько деформированным Кубом Честных Сделок (в чем Сиф, впрочем, сомневалась). Она вынула из поясной сумки изображение Мышелова и положила его между предметами, прямо в центр пентаграммы. Облегченно вздохнув, она опустилась на один из трех табуретов, стоявших поблизости, и принялась пристально вглядываться в незрячее лицо тряпочного человечка.

Одобрив последний из узлов на перетягивавших винные бочки веревках, Мышелов коротким кивком отпустил своих все еще недоумевавших помощников и измученных бесполезной работой матросов – прямо-таки выставил их из каюты! – и почувствовал, как его охватывает пьянящий восторг власти, словно он только что перешагнул или на могучих крыльях пересек границу королевства, где все принадлежало ему одному и было отмечено надписью: «Мое собственное!».

Ну и позабавился же он, пока матросы работали, а он, стоя среди них на покрытой тканью крышке того самого сундука, который они по его приказу тщетно искали во всех углах и закоулках судна, отдавал распоряжения; и все это время совершенно голая Исисси лежала, распластавшись, на кровати, надежно укрытая одеялом, и каждый, кто был в каюте, смутно ощущал ее восхитительное присутствие, но никто не посмел и словом обмолвиться! Вот уж действительно упоение властью!

Бесконечно гордый собой, он сорвал с сундука матерчатое покрытие, откинул крышку и воззрился на открывшийся его взору роскошный медно-красный шелковый простор, пересеченный росчерками черных лент. «Чем не брачное ложе какой-нибудь принцессы», – пришла ему в голову мысль. Опрокинув очередной стаканчик бренди, он с наслаждением ощутил разлившееся по его телу приятное тепло.

В его воспаленном желанием мозгу сладострастные картины сменяли одна другую; он сделал несколько неверных шагов к кровати, отшвырнул одеяло и…