Юлия Галанина Array - Мельин и другие места

«Ну хватит! Ты сделал выбор, и сделал давно, так что нечего строить из себя раскаявшегося грешника!»

Он и не строит. Поздно строить. Но поздно ли раскаиваться?

Свинцовое небо. Тусклое солнце в ожерелье наливающихся чернотой облаков. И город, словно бы светящийся под этой тьмой. Последнее препятствие на их пути. Или Его пути?

Из-за холма показался новый отряд. Ангмарцы. Черные лошади, черные плащи, железные лица. А что в душах? Предвкушение победы? Волнение перед битвой? Страх смерти? Они ведь люди, хотя и пытаются быть… Кем? Похожими на Него? На Короля-без-Королевства?

Слишком много вопросов. Невыносимо! Санделло стиснул нож. Метнуть бы в кого-нибудь. Убить кого-нибудь… Вот только нельзя, потому что убить хочется себя. За то, что не помешал! За то, что поверил, хоть и не хотел верить! За то, что… За ВСЕ! За все, что сделал и чего не сделал! Но поздно. Уже поздно. Уже бесконечно поздно…

— Санделло!

Воин оторвал взгляд от крепости, которую им не сегодня-завтра придется штурмовать. Отон. Значит, хегги и ховрары уже на подходе.

— Приветствую, — горбун пожал крепкую руку. Руку человека. «А Он уже давно не подает руки». — Как переход?

Воин в вороненых доспехах пожал плечами. Ясно. Никаких проблем, чего и следовало ожидать. Единственная проблема перед ними. «Единственная ли?»

— А Он? — Отон, как и многие другие, после смерти гондорского короля называл Олмера только так. Естественно, когда того не было рядом.

— Прибудет вечером. Вместе с орками. И остальными.

— Я слышал, Аннуминас взяли быстро.

Санделло кивнул. Говорить не хотелось. Да и что тут скажешь? У арнорцев не было ни малейшего шанса на победу, учитывая, кто шел на приступ города. Аннуминас взяли за одну ночь, потери были просто смехотворными, но лично он предпочел бы, чтобы на штурм шли обычные люди, а не эти «тени», как их называл Берель. Потому что то, что они творили… Нет. Он был воином, а не мясником. Олмер не должен был допускать такого. Но допустил. И допустит в будущем. Совсем скоро.

— Здесь все и решится. — Что-то в голосе Отона заставило горбуна отвлечься от невеселых дум. Лицо давнего товарища было слишком спокойным. Обычно так бывало, когда дела шли совсем плохо. — Прямо. Вот. Здесь.

— Так и должно быть. Серая Гавань — последний оплот эльфов. Возьмем ее, и…

— Брось! — каменное спокойствие Отона треснуло, Санделло даже показалось, что он услышал этот треск. — Не делай вид, что не понимаешь! Ты ближе всех к Нему, и уж кому, как не тебе знать, что Он на этом, — воин ткнул пальцем в сторону крепости, — не остановится!

Горбун молчал. Отона же словно прорвало.

— Борьба с эльфами! Освобождение Средиземья, задыхающегося от их бессмертной тысячелетней мудрости! Великая империя свободы и равенства для всех, кто не боится гнева Запада! Так все было, и мы ему верили! Верили нашему Вождю, но Ему, Ему я не верю ни на грош! Ты видел, в кого он превращается? Видел? Что ж, ты может быть и настолько слеп, что отказываешься это видеть, но не я! Я помню Талисман, что он мне тогда давал! О да-а-а, прекрасно помню! Сила, которая опьяняет, и тебе кажется, что никто не устоит перед тобой, никто! Вот только очень скоро начинаешь понимать, что не ты управляешь ею, а она тобой!

— Что ты хочешь сказать…

— Да то, — Отон подошел к нему вплотную и зашептал, как будто опасался, что их кто-нибудь подслушает, — то, что Он уже не управляет своей Силой! И здесь она окончательно возьмет верх, и, поверь мне, лучше бы нам оказаться в тот момент подальше! Потому что это будет уже не наш Вождь!

«Думаешь, это для меня новость? После стольких лет, что мы провели вместе? Я понимаю это не хуже тебя, но ЧТО Я МОГУ СДЕЛАТЬ?!!»

Отон, словно прочитав в его глазах, отвернулся, уставившись на все прибывающие и прибывающие войска. Темные колонны, словно ручьи по весне, неудержимым потоком вливались в озеро, растекшееся уже на несколько лиг вокруг эльфийской твердыни. Отсюда невозможно было разглядеть отдельных бойцов, но Санделло все равно чувствовал, что среди них нет ни одного орка, тролля или «тени». Только люди. Ангмарцы, истерлинги, хазги, хегги, ховрары, басканы, жители Королевства Лучников и Торговой Области и множество других. Тех, кто и слыхом не слыхивал об эльфах, но почитал их смертельными врагами. Почему?

«А почему я считаю их врагами?»

Раньше он знал ответ. Олмер был для него не просто вождем и другом, он был его семьей, а враг твоей семьи — твой враг. Санделло относился к Олвэну и Оэсси как к своим детям, он бы умер за них; но больше всего горбун, никогда ни от кого не видевший добра, любил его. За то, что дал ответ и указал цель. Правильный ответ и достойную цель. Вот только теперь все это не кажется правильным и достойным. Теперь это то, что на востоке называют странным словом ходрэ [1].