Мэри Филлипс - Игры богов

— Осталось совсем чуть-чуть, — сказал он.

— Жду не дождусь, — в тон ему ответила Афродита.

Открылась боковая дверь, и вошли две сивиллы — великолепные крупные блондинки-полубогини, которые действительно в свое время исполняли в дельфийском храме роль прорицательниц. Аполлон с трудом подавил вздох облегчения. По мнению телевизионщиков, сивиллы всего лишь служили приманкой для глаз — по правде говоря, они были просто рождены для этой роли. В реальности же это был мозговой центр их команды.

Сивиллы показались Аполлону какими-то грустными.

— В чем дело? Чем вы недовольны? — спросил он.

— Это ты моделировал наши наряды? — проговорила одна из сивилл.

— А что такое? — не понял Аполлон. — На мне тоже надета тога.

— Твоя хотя бы прикрывает задницу, — заявила вторая сивилла и потянула за клочок ткани, в который была завернута нижняя половина ее тела. Но это привело к тому, что лишь еще сильнее обнажилась ее грудь. — Видишь, что получается?

В противоположном углу помещения раздался какой-то треск. Аполлон повернулся и увидел, что Афродита неизвестно откуда раздобыла попкорн и сейчас шарик за шариком доставала его из пакета, оценивающе обнюхивала и клала обратно. Боги не ели пищу смертных, но Афродита, как чрезвычайно чувственная натура, обожала запахи. Заметив, что Аполлон смотрит на нее, она подмигнула. Затем чуть-чуть высунула кончик своего розового языка и облизнула очередной шарик попкорна. Это зрелище породило у Аполлона смутную тревогу: его тетка неспроста была так довольна собой. Она ведь собиралась отомстить ему… Может быть, она что-то затеяла? Но не успел Аполлон задуматься над этой мыслью, как в его наушнике прозвучал голос режиссера: все было готово к съемке.

Из колонок полетели первые аккорды мелодии из фильма «Грек Зорба». Аполлон откинул занавес и вышел на сцену, сопровождаемый двумя сивиллами. Зрители вежливо, но без энтузиазма похлопали. Сделав глубокий вдох, Аполлон в приветственном жесте вытянул правую руку. Его текст был написан на ладони.

— Добро пожаловать в «Оракул Аполлона», — произнес он. — Приготовьтесь стать свидетелями незабываемого, чудесного зрелища…

Эрос сидел в заднем ряду, чувствуя себя глубоко несчастным. В зале было ужасно жарко, и кожа под его усами начала зудеть. В кармане он сжимал мобильный телефон с отключенным звуком, но включенным виброзвонком, а у его ног стояла сумка с луком и стрелами. Совсем, близко от него, на сцене, что-то вещал Аполлон — по мнению Эроса, наименее симпатичный из его родственников. Хвастливая речь Аполлона исполняла роль вступления: само действо еще не началось.

«Может, еще не поздно уйти?» — продолжал сомневаться Эрос.

Но тут в его кармане коротко завибрировал телефон. Пришло сообщение от матери:

«ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ ОБ ЭТОМ».

На сцене тем временем действо сдвинулось с мертвой точки. Аполлон по-прежнему стоял в самом центре, но сжал пальцами виски и поворачивал голову из стороны в сторону, как будто его охватил прилив вдохновения. Прямо скажем, выглядело все это довольно неестественно. Сивиллы же двинулись в разные стороны — к проходам между сиденьями, и за каждой тащилось по возбужденному оператору. Впрочем, следовало отдать операторам должное — надо было совсем ничего не смыслить в своем ремесле, чтобы не заснять крупным планом это великолепие ног, бедер и грудей.

— Я что-то чувствую… — стонал Аполлон. — Оно приближается…

Когда сивилла, отвечающая за проход, где сидел Эрос, подошла ближе, он попытался спрятаться, прикрыв лицо рукой, Но сивилла даже не взглянула на него: не доходя нескольких шагов, она остановилась и стала внимательно смотреть на женщину за пятьдесят в розовато-лиловом брючном костюме из велюра, с грудью размером с добрые дыни и желтыми волосами.

— Да, да… — тем временем завывал Аполлон. — Оно пришло, и как же оно сильно!

Эрос сидел совсем недалеко от сивиллы, и у него были глаза лучника, поэтому он — вероятно единственный в этом зале, не считая самого Аполлона, — видел, как вздрогнули ее пальцы.

— Я обращаюсь к вам, прекрасная дама в лиловом костюме, — сказал Аполлон. — У меня для вас новости.

Звукооператор поднес микрофон к лицу ошеломленной женщины. Все зрители устремили взгляды на нее, и никто не заметил, что пальцы сивиллы вновь шевельнулись.

— Вы кого-то потеряли, — проговорил Аполлон. — Кого-то дорогого для вас. Крота…

На этот раз движение кисти руки сивиллы более напоминало удар.