Дин Кунц: Убивающие взглядом

Это был мой первый опубликованный рассказ из жанра научной фантастики, тот самый, который изменил мою жизнь. Эд Ферман уже отверг несколько предыдущих, сопроводив их поощрительными замечаниями, вместо резкого обескураживающего отказа. Отправляя по почте «Бриз приносит драконов», я сообщил Эду, что у меня есть приятель-друид, который собирается навести чары на него, а заодно и на весь штат журнала «Фэнтези энд сайнсфикшн», с тем чтобы они начали покупать мои работы. В конверт с чеком за этот рассказ Эд вложил записку, начинавшуюся так:

«Думал, грешным делом, что чары друидов давно утратили силу, но…»

Это рассказ о мифах и науке и о том, как одно дополняет другое, составляя единое целое. Если бы мы жили одними мифами, то не сделали бы ни одного шага по пути прогресса. Но если — не приведи Бог! — мы когда-либо будем жить только наукой, не давая волю фантазии, то превратимся в думающие машины в человеческом облике. Это мнение не только мое — его разделяют многие, если судить по письмам с откликами на мой рассказ, которые я получил из Англии и Австралии. Вскоре он также будет опубликован в Испании. Один известный критик однажды прямо сказал мне, что рассказ великолепный. Впрочем, судите сами…

— И что же ты будешь делать, когда задуют теплые бризы и принесут с собой драконов, сеющих смерть?

Маршалл, изогнувшись на сиденье, потянулся за пакетиком с сахаром, чтобы высыпать его в свою кружку с кофе.

— Отвечу за тебя, — продолжил Дэнти. — Ты вскочишь на ноги при первых звуках тревоги, облачишься в форму и отправишься вниз, в подвальный комплекс, как крот, с налитыми кровью от страха глазами, зарывается в землю. И будешь сидеть в убежище, пока не дадут отбой, когда драконы проплывут над самой твоей головой и удалятся.

— А что же я должен делать, по-твоему? — спросил Маршалл. — Может, мне стоит попытаться приручить их, налив бедняжкам молочка?

— Ты не сможешь сделать из них ручных, дубина. А в молоке должен содержаться цианид.

Маршалл хватил кулаком по столу: — Хватит! Ты забываешь, Дэнти, что командир здесь я, а ты — только третий по рангу офицер.

Марио Александр Дэнти фыркнул, забрал свои листки и вышел из дежурки. Взобравшись по винтовой лестнице на второй этаж, он направился, волоча ноги, по узкому темному коридору к застекленной лоджии для наблюдения, нависающей над побережьем, как небольшой крытый дворик, на который выходил третий этаж.

Был пик отлива. Море протянулось до самого горизонта, похожее на жидкое стекло, сверкая, как драгоценности королевы или как осколки разбитого церковного витража. Только небольшие барашки плескались о берег, скрывая и обнажая мелкие песчаные наносы, образовавшиеся в результате неустанной работы морских волн, когда те, шлифуя прибрежную полосу, уносят за собой песчинки и частицы твердых пород.

Марио Дэнти казалось, что все океаны во всех мирах одинаковы. В них зародилась жизнь, и она должна туда вернуться, и люди в том числе, как это уже делают лемминги, время от времени устремляясь в его воды. В некоторые ночи он подходил к самой кромке прибоя и вглядывался в волны, надеясь разглядеть в них очертания некоего лица…

Прямо над горизонтом плыли луны-двойняшки, отраженный ими свет дорожками протянулся вдоль всего океана, венчая белые гребни барашков золотом, делая их похожими на короны.

«Беда Маршалла, — думал Дэнти, — в том, что он лишен воображения. Судит обо всем только по внешнему виду, полагаясь только на зрение, слух, ну и иногда на запах, если вещь нельзя пощупать». Сейчас, оставшись наедине с собой, он понял, что Маршалл видит в нем прежнего Марио Дэнти — претендента на должность командира, отсюда и его неприязнь. Он видит прежнего Марио Дэнти, каким он был до автомобильной катастрофы, которая унесла жизнь Эллен, изуродовала ее тело и вышвырнула в океан, после чего Марио пришлось провести в больнице целых семь месяцев, восстанавливая по крупицам пошатнувшийся рассудок. Да, до катастрофы он тоже не страдал богатым воображением и не отличался особой чувствительностью. Однако теперь… Для того чтобы Марио смог примириться с гибелью Эллен, психиатру пришлось, восстанавливая его память, удалить из нее массу побочных факторов и открыть в ней новые страницы, связанные с мыслями и понятиями, которые до этого таились глубоко в подсознании.

И все же он недолюбливал Маршалла. В глубине души Марио был уверен, что в ахиллесову пяту его командира непременно угодит стрела, выпущенная с тетивы одного из драконов…