Виктор Ночкин - Эромахия. Демоны Игмора

— Ладно, все равно я один не справлюсь… из-за ноги. Если поможешь мне — получишь сто марок серебром. Что скажешь?

— А чего делать надо? — осторожно осведомился молодой крестьянин. Улыбка его погасла.

— Тебе ничего не надо, только поможешь мне добраться до места да сундук откопаешь.

Глаза паренька округлились, даже гигантская сумма в сто марок меркла по сравнению с сундуком. Сундук серебра!

Ридрих решил не перегибать палку.

— В сундуке — старье всякое, рухлядь, книги, — пояснил он, — и деньжата тоже есть. Но пешком я не дойду. Найдешь, чем мою клячу оседлать?

— Придумаю чего-нибудь… — Паренек медлил, он явно что-то задумал.

— Принеси мне одежду, нож, подыщи какую-нибудь палку. Пока я соберусь, оседлай лошадку. Лопату прихвати. Сейчас же двинем, пока все спят. Тут недалеко, миль десять на север. Вернешься через день, зато с деньгами. Давай!

Парень принес Ридриховы пожитки, сказал, что оседлает кобылу и придет помочь выбраться из дома. Отсутствовал он почти час. Ридрих не дождался и побрел сам, держась рукой за стену. Старательно ступая потише, миновал комнату, где храпел хозяин, вышел в сени. Выглянул с крыльца — во дворе уже ждала лошадка под самодельным седлом из мешковины и старых ремней. Хозяйского сына не было. Умный мальчик. Ридрих присел на ступенях и стал ждать.

Юнец появился с улицы, в руках у него была палка. Сейчас Ридрих не боялся — пацан ждет, что его отведут к кладу. Значит, не нападет, пока не доберутся до места.

— Палку вот… искал… — смущенно пробормотал парень.

Ридрих с трудом поднялся, взял импровизированный костыль и велел:

— Идем. Выйдем со двора — там пособишь мне на лошадь взобраться.

За воротами парень приблизился и подставил плечо, чтобы помочь калеке вскарабкаться в седло. Ридрих положил левую руку на плечо пареньку, сжал и с размаху огрел палкой по голове. Потом осторожно опустил обмякшее тело на дорогу, связал парню руки за спиной и заткнул рот. Через несколько минут тот пришел в себя и возмущенно замычал.

— Тихо! — велел Ридрих. — Дружки твои где ждут? У северной околицы? Значит, я двину на юг.

Парень замычал громче, и Эрлайл ткнул его палкой под дых:

— Заткнись. Надо бы тебя прибить, да отца жалко. Отец твой, похоже, добрый человек… Поклажу из моего фургона можете продать, только тихо, осторожно, не то сыщется родня хозяина, вам только хуже будет. — Потом с трудом вскарабкался на кобылку и стукнул пятками в твердые лошадиные бока…

До полудня Ридрих ехал к югу. Сперва избегал больших дорог, потом свернул на тракт. Колокола на звоннице небольшого городка как раз отбивали полдень, когда Эрлайл въехал в ворота. Беглец рассудил, что достаточно удалился от мест, где его могут помнить, к тому же за время недуга он отощал и оброс, так что перестал походить на молодого барина, каким был прежде, до восстания Лиги, и каким его знали в здешних краях.

На постоялом дворе было пусто, хозяин вышел во двор самолично принять нового постояльца. Смирная кобылка под самодельным седлом, да и штопаная одежка с чужого плеча выглядели довольно подозрительно, но за время войны развелось немало странных путников. Перехватив цепкий взгляд хозяина, Ридрих демонстративно потряс полой слишком широкой куртки и заявил:

— Попал в переделку. Хорошо, местные подобрали, выходили. А другого барахла и лошадки в деревне не смог раздобыть. Можно здесь найти лошадь под седлом?

Хозяин поскреб щеку, зевнул:

— Поищем. Как с деньгами?

Ридрих не спеша снял с пальца перстень. Трофей, память о службе в отряде Риллона. Довольно дешевый.

— Марок пять хотелось бы наличными вернуть, — пояснил рыцарь, протягивая безделушку хозяину. — Лошадь, седло, обед, одежду. Сегодня же собираюсь уехать.

Кабатчик немного оживился, повертел в пальцах перстенек и, должно быть, остался доволен — bis dat, qui cito dat! [78] Вдвойне дает тот, кто дает быстро ( лат .). Снова зевнул, жестом пригласил гостя пройти в трапезную и пообещал, что все устроит.

Ридрих, хромая, прошел в помещение и сел за стол. Кабатчик подозвал толстую девицу, велел накормить гостя и удалился. Путник отставил посох и вытянул поврежденную ногу. За соседним столом лысый мужчина в кожаной куртке, испещренной царапинами, наверняка оставленными кольчугой, прихлебывал пиво и рассказывал:

— …А я говорю, что никакой это не наследник старика Фэдмара, а самый настоящий дьявол.

Слушатели — двое пожилых горожан — дружно охнули и приникли к кружкам.