Татьяна Абалова - Пряничный домик Агнешки Кравчик

Особенно когда разъезжала по своим угодьям верхом на лошади. Высокая, подтянутая, с озорным блеском в глазах и неизменной улыбкой на лице, она притягивала к себе взгляды. А потому разговоры о том, что ей осталось недолго, вызывали недоумение, а порой и раздражение. Да, бабушка сильно изменилась после скоропостижной смерти деда. Это отметили все. Агнешка стала какой-то тихой, часто задумывалась, уставившись в одну точку, отвечала невпопад и вздрагивала, если ее окликали. Встревоженные сын и сноха водили ее по врачам, но те ничего серьезного так и не нашли. Поэтому сегодняшние затянувшиеся посиделки Катаржина воспринимала как очередную блажь бабушки.

Соломинка, вытащенная Катаржиной с последним боем часов, оказалась короткой и кривой, что не сулило ничего хорошего. Да и рождественские песни, с удовольствием затягиваемые мамой, обладательницей чудесного голоса, сегодня не радовали так, как когда-то в детстве.

Кася точно знала причину своей печали: все деревенские, кроме тех, что отправился на рождественскую мессу в костел, собрались гадать в доме у Шиманьских, и только она сидела как привязанная рядом с бабушкой. Та вновь заладила свое: «Давайте поговорим, может последнее Рождество вместе». Как после такого уйти?

А за окном слышались смех и пение. Народ колядовал. Где-то там веселились Касины подруги и, наверное, уже точно знали, как выглядит их суженый-ряженый.

— Спасибо, вам, мои дорогие, за прекрасный сочельник. Я как никогда отвела душу, — Агнешка, украдкой смахивая слезы, желала всем доброй ночи. Погладила по щеке сына, наклонившегося поцеловать мать, обняла сноху, потрепала по голове поскучневшую внучку.

Уставшие от долгого застолья гости, тихо переговариваясь, разбрелись по огромному дому. Комнат всем хватало. Только во флигель никогда никого не селили. Туда складывалась старая мебель и ставшие ненужными вещи, которые бабушка категорически отказывалась выбрасывать, полагая, что когда-нибудь они пригодятся.

— Кася, — позвала Агнешка внучку, когда та проходила мимо ее приоткрытой двери. Спальню бабушки слабо освещал ночник. — Ты на меня обижаешься?

Катаржина поджала губы.

— Когда-нибудь ты поймешь, как для меня был важен этот вечер, — Агнешка уже лежала в постели, и собранные днем волосы рассыпались по подушке. — В твоей жизни еще не раз случатся святки и Анджейки, не хмурься. Иди, поцелуй меня.

Когда внучка наклонилась, бабушка крепко ее обняла.

— Помни, я всех вас очень люблю. А тебя особенно, — ее глаза влажно мерцали.

— Мы тоже тебя любим, — Катаржина вздохнула и поцеловала бабушку в седой висок. — А я особенно. Спокойной ночи.

— И тебе добрых снов, милая.

Закрывая дверь, Кася оглянулась. Бабушка повернулась на бок, ее рука потянулась к выключателю. Комната погрузилась в темноту.

«Отчего ее голос дрожал?» — пронеслись тревожные мысли, но идущая навстречу мама отвлекла.

— Давай, быстро в постель, — скомандовала она и, прикрыв рот ладонью, протяжно зевнула.

Праздничное утро проходило шумно и весело. Катаржина помогала накрывать стол для рождественского завтрака. На белоснежной скатерти, украшенной живыми еловыми веточками, дразнились ароматами свиные колбаски и тушеные в сметане грибы, исходили паром вареники с вишней. Ноздрястый сыр, нарезанный тонкими ломтиками, радовал глаз солнечным цветом, а горячий хлеб с хрустящей корочкой заставлял сглатывать голодную слюну. Капельки влаги, ползущие по принесенной из погреба бутылке, притягивала взоры жаждущих испробовать знаменитую сливовицу, собственноручно приготовленную пани Агнешкой. Прошел сочельник с его постной едой и запретом на спиртное, а потому насыщенный оттенок и незабываемый вкус вина делали для мужчин ожидание предстоящего застолья особо волнительным.

— Франек, позови маму! — Магда как последнюю точку поставила на стол плошки со сметаной и по-летнему пахнущим малиновым вареньем. — Можно садиться.

Произнесенные слова послужили долгожданным сигналом. Возбужденные ароматами гости заторопились занять свои места, лишь кресло хозяйки усадьбы оставалось пустым.

— А мамы в спальне нет, — Франчишек, спускаясь по широкой лестнице, ведущей на второй этаж, выглядел растерянным. — Я обошел все комнаты, но ее нигде нет. Кто-нибудь видел пани Агнешку?

Гости переглянулись, заговорили все разом, мужчины неохотно отставили наполненные зубровкой и сливовицей рюмки.

Сначала Агнешку искали единицы, но по мере того, как поступали вести, что «в подвале ее нет», «на чердаке тоже», «да и во флигеле пусто», к поискам присоединились остальные.

Читать дальше