Татьяна Абалова - Три истории об Алекзандре

До сих пор помню, как Маришка на меня смотрела, когда я очередную любовницу выбирал. Всякий раз на секунду замирал возле нее, чувствуя поднимающуюся в ней волну желания, но шел дальше. Вожделеющих сотни. Теперь ведунья показывает, что я ошибался. Не понимает, что через неделю, пресытившись ей, причинил бы большую боль. Волчица, лежавшая в моей постели, никогда не станет королевой. Фейри, демоница, вампирша — да, но не волчица. Я должен возродить и укрепить свое королевство. В планах месть, но справиться с врагами я смогу только призвав сильных мира сего.

— Где наших похоронили?

— Я сама хоронила, завтра покажу место. Пришлось технику применять, чтобы братскую могилу вырыть, — опять укор.

— Тяжело тебе пришлось.

Оказавшись в своей комнате, прошел в ванну, открыл воду. Фыркнув, кран заработал, чистая вода хлынула в мини-бассейн. Цивилизация. Я и забыл, что такое гидромассаж. Благодаря подарку крестной, я мог перемещаться между мирами и отбирать ценные достижения. Многие ликаны боялись даже зайти во дворец, так их пугали навороты.

Не оглядываясь на женщину, начал скидывать с себя вещи. Потрогал ногой воду, вошел в нее.

Маришка стояла, затаив дыхание.

— Иди. Есть не хочу. Только спать. Вещи выброси.

Поджав губы, она торопливо собрала одежду и удалилась, хлопнув дверью. Хватит укоров. Лунные волки пошли на заклание, как стадо баранов, лишний раз доказывая, что сильного вожака среди них не оказалось.

Ночь казалась душной. Ни свежие простыни, ни открытое окно не могли остудить моего тела. В который раз посмотрел на часы. Скоро рассвет.

Возвращение памяти, события предыдущих дней, трагические новости всколыхнули душу и заставили метаться. Если спросить, что я сейчас испытываю, то последует однозначный ответ — злость. На себя, на ликанов, на погибшую ведьму, на выжившую прорицательницу. Я едва контролировал свои вторые сущности, рвавшиеся из меня. Я знал, что сейчас лучше оставаться в теле человека, иначе я разгромлю комнату.

В последний раз такое со мной происходило, когда я встретил Ариэль. Полный честолюбивых планов, я заприметил княжну-фейри и решил, что она та, что взойдет со мной на трон в Корр-У. Дерзкая, красивая, умная, свободолюбивая. Ее хотелось подчинить и подмять под себя. Острыми, как жало осы, словами она доводила меня до исступления, хотелось запечатать ее рот своими губами и держать в объятиях, крепких как тиски, пока она не перестанет сопротивляться. Зацеловать до смерти. Вот, что мне хотелось с ней сделать. Зацеловать до смерти…

Тогда я тоже метался, как тигр в клетке, круша мебель, взрывая когтями постель. Возбуждение и злость. Спланировав операцию, я выкрал Ариэль и тут же переместился в Корр-У. Ей некуда стало бежать, но я все равно связал ее руки, после того, как она укусила меня в ответ на жаркий поцелуй. Непокоренная фейри вынуждена была прижиматься ко мне всем телом, сидя за моей спиной на коне. Пытка для нее и для меня. Наказание за бессонные ночи. Отдыхая от дневных переходов на постоялых дворах, я заказывал одну комнату на двоих, пытаясь получить то, чего страшно желал, но наши схватки в кровати заканчивались ничем. Насиловать будущую мать своих детей я не хотел. Я добивался полного подчинения. И любви. Такой же разрывающей на части, что испытывал к Ариэль я.

Лишь однажды она показала, какой может быть ласковой и податливой, когда обманом надела на меня медальон Странника. Все бушевавшие во мне чувства вдруг перетекли в иное измерение, туда, где царствует чувственность. Звери перестали рваться из меня, чуя желанную самку, захотелось нежности и медленного секса. Я бы терся об Ариэль, словно ласковый кот, вылизывал бы ее красивое тело, долго целуя и даря наслаждение, но рассвет наступил слишком рано, и стук сотника в дверь оборвал прелюдию. В памяти остался лишь один поцелуй, который фейри подарила добровольно. Со стоном я выпустил Ариэль из своих рук, позволив одеться.

Забравшись на коня и усадив ее сзади, я все равно связал ей руки у себя на животе, не веря, что она стала покорной. Ночь покажет.

Эту ночь мы не увидели. Я оказался в коме, она — в могиле.

Только медальон напоминал мне, что прекрасная Ариэль не сон.

Повернувшись к часам, я взял с тумбы медальон и сжал его в кулаке. До боли, словно пытаясь его раздавить. Он подарил мне жизнь, но он же отнял несколько лет, погрузив в беспамятство. Я любил его и ненавидел. Он — частица непокоренной Ариэль, но он же и возбудитель моего спокойствия, заставляющий метаться в желании обрести второй, парный к нему. Его собрат находился в Шезгарте у сестры Ариэль. И для меня стало наваждением увидеть княгиню. Похожа ли сестра на Ариэль? Не буду ли я разочарован, пытаясь отыскать в ней те же черты?