Роберт Джордан - Сердце зимы

Она шагнула из врат в раскинувшийся на холмах лес. Окинув взглядом голые замерзшие ветви, с которых местами свешивались увядшие бурые жгуты вьющихся растений, и редкие коврики снега, она задумалась, куда же завлек ее маяк. Впрочем, это было неважно. Сигнал полыхал к югу от нее – такого количества саидар хватит, чтобы одним махом опустошить целый континент. Он должен быть именно там, он и еще какая-то женщина, с которой он изменил ей. Она аккуратно зачерпнула Силу, готовясь спрясть паутину, в которой его ждет смерть.

С безоблачного неба полоснули молнии – таких Кадсуане никогда не видывала: не зубчатые стрелы, а голубовато-серебристые копья били по вершине холма, где она стояла, но ударяли они в сплетенный ею перевернутый щит, с оглушительным грохотом взрываясь в пятидесяти футах над головой. Даже под прикрытием щита воздух потрескивал, и волосы у Кадсуане приподнимались и шевелились. Без помощи свисавшего с прически ангриала , похожего на птичку-сорокопута, она ни за что не удержала бы шит.

Вторая золотая птичка, ласточка, висела у нее на руке на цепочке.

– Там, – сказала Кадсуане, указывая в ту сторону, куда как будто летела птичка. Жаль, что нельзя определить, насколько далеко место, где направляли Силу и мужчина то был или женщина, но придется обойтись одним направлением. Она надеялась, что не будет никаких... неприятных происшествий. Там находились и ее люди. Впрочем, если предупреждение пришло одновременно с нападением, то особо сомневаться не приходится.

Едва это единственное слово слетело с уст Кадсуане, как в лесу на севере расцвел огненный фонтан, потом еще один и еще, и вот уже линия огня уступами устремилась на север. В руках юного Джахара ослепительно пламенел Калландор . Удивительно, но, судя по напряжению в лице Элзы и по тому, как ее пальцы вцепились в юбки, именно она направляет эти потоки.

Мериса сгребла в горсть черные волосы мальчика и нежно потянула.

– Спокойней, мой милый! – промурлыкала она. – О-о, держи ровней, мой очаровательный силач!

Он обаятельно улыбнулся ей.

Кадсуане чуть заметно покачала головой. Трудно понять взаимоотношения любой сестры с ее Стражем, а уж тем более – у Зеленых, но сейчас ей было не до того, чтобы вникать, что происходит у Мерисы с ее мальчиками.

Внимание Кадсуане куда больше занимал другой мальчик. Найнив покачивалась, стонала от исступленного восторга, который дарило ей невероятное количество саидар , но Ранд сидел как каменный, по его неподвижному лицу катился пот. Взгляд застыл, глаза сверкали как отполированные сапфиры. Осознает ли он вообще, что творится вокруг него?

Ласточка на цепочке под ее рукой повернулась.

– Там, – сказала Кадсуане, указывая на развалины Шадар Логота.

Ранд больше не видел Найнив. Он не видел ничего, ничего не чувствовал. Он плыл в волнах огненных морей, карабкался по рушащимся ледяным горам. Порча накатывалась подобно океанскому приливу, стремясь смести его. Если он хоть на миг утратит контроль, порча обдерет с него все, что он есть, и унесет ошметки по той трубе. И совсем плохо было то, что порчи на мужской половине Источника как будто не становилось меньше, хотя мерзость потоком неслась через странный цветок. Порча походила на масло, плавающее на воде слоем столь тонким, что его не замечаешь, пока не коснешься, однако покрывала она всю безграничную поверхность мужской половины Источника, будучи сама целым океаном. Ему нужно продолжать начатое и держаться. Нужно. Но как долго? И сколько он сможет продержаться?

Если он сумеет свести на нет то, что ал’Тор сделал с источником, подумал Демандред, шагнув из переходных врат в Шадар Логот, если отметет все его потуги одним мощным, неожиданным ударом, то, возможно, убьет этим и его самого или хотя бы выжжет способность направлять Силу. Он разгадал план ал’Тора, стоило только понять, где оказались ключи доступа. Блестящий замысел, не мог не признать Демандред, как бы безумно опасен он ни был. Льюс Тэрин всегда был мастер составлять планы, правда, не слишком выдающийся. Ему, Демандреду, например, он и в подметки не годился.

Однако, бросив один взгляд на усыпанную битым камнем улицу, Демандред решил все же ничего не менять в своих планах. Рядом возвышался светлый купол, от которого уцелела только половина, его расколотая верхушка поднималась над улицей больше чем на две сотни футов, а еще выше по небу разливался утренний свет. Но под обрушившимся куполом и на самой улице было темно от теней, словно здесь уже наступила ночь. Город... мелко подрагивал. Демандред ощущал эту дрожь сквозь подошвы сапог.