Константин Бояндин: Муза киберпанка

По пути домой Василий, прикинув свои финансовые возможности, нашёл в магазине бюджетную замену сосискам. Называется колбаса копчёная, и в домашней кулинарии способна сделать съедобным любой гарнир. Практически любой. Вот с чаем сложнее, хороший чай продавался в подвальчике в получасе ходьбы, и стоил очень даже прилично. Сам не зная почему, Василий повернул стопы в сторону подвальчика. Сам не помнил, как туда добрался. Выслушал лекцию о чаях от молодого человека, указал на не самый дорогой вариант (указать на самый дешёвый оказалось отчаянно стыдно), и вот он уже идёт домой.

Хороша погода! А Нина сейчас у частного, богатого, то есть, клиента, именно это означает шифровка «сегодня работа».

Так жить нельзя, пришла в голову мысль. Надо что-то менять.

Когда он открыл дверь, первое, что услышал — женский голос с кухни. Пелось что-то на непонятном языке, но красиво. Василий чуть не бегом бросился туда.

Муза сидела лицом к окну, пела, а с той стороны на подоконнике толпились синички, и что-то пищали в ответ. Танцевали и махали крыльями.

— Всё-всё, у меня работа! — помахала им Муза, и птиц как ветром сдула. Повернулась к Василию лицом, строго посмотрела поверх очков.

— Я голодная, между прочим!

— Ты как сюда вошла? — только и смог спросить Василий, поставив поклажу — пакет — на пол.

— А я и не уходила! — Муза помахала кому-то за окном. Надо полагать, птицам. — О, чай купил! Вот умница. Давай сначала чай, я от этой твоей травы уже устала.

— Как не уходила?! — Василий уселся на стул. Вот это будет номер. Нина имеет обыкновение являться без предупреждения. Просто чтобы доставить нечаянную радость. А теперь…

— Ты меня позвал? Позвал. Как с тобой работать закончим, вот тогда уйду. Ты бы хоть расспросил его сначала о правилах! — Муза соскочила со стула и подошла к хозяину квартиру вплотную. — Ой… ну ты и устал! Ладно, иди, я сама. Иди музыку послушай!

— Ты же сказала, что не будешь больше готовить!

— Умный какой, — Муза выложила содержимое пакета на стол. — Ох я намучаюсь с тобой! Ты можешь голодным сидеть, а я несогласная! Иди отсюда!

Странно, но отчего-то не было обидно. Откуда она знает про музыку? Василий ушёл «к себе», то есть в спальный угол комнаты, переоделся и включил, не слишком громко, Энью. Включишь громче, и старуха этажом выше придёт читать нотации. Она и так приходит, попросить что-нибудь ненужное, пообщаться, то есть. Но если начнёт читать нотации…

Муза вышла из шкафа. Вот прямо из самого шкафа, насквозь, не открывая дверцы. Василий как стоял, так и сел.

— Ой, я нечаянно! — Муза помогла ему подняться. — Задумалась. Тебе с сахаром или нет?

— С с-с-сахаром, — отозвался Василий. — Одна ложка на чашку.

Муза покивала и вернулась на кухню. На этот раз обычным способом, как все люди — через дверной проём. Через полминуты пришла и поставила. Салфетку, чашку с чаем и тарелочку с печеньем. Вот это сервис! Потом принесла вторую чашку и уселась рядом. Эта часть комнаты исполняет обязанности столовой.

— Чего тараканов кормить, — пояснила Муза, взяв печенье. — Лучше мы съедим. Ну давай уже, давай, не бойся!

Василий протянул руку и прикоснулся к её ладони. Тёплая, человеческая ладонь. Самая настоящая.

— Ничего не понимаю, — признался Василий. — Так ты на самом деле Муза?

— Вот чудик, — вздохнула Муза. — А кто ж ещё? О, ты и бумагу купил! Умница! А я-то думала, тебя кругом придётся за ручку водить…

Василий обомлел. И правда, купил. Ещё думал, что пакет такой тяжёлый. Наваждение!

— Муз было девять, — заявил Василий, присоединяясь к трапезе. — И как тебя зовут?

— Много будешь знать, плохо будешь спать, — отозвалась веснушчатая, очкастая толстушка. — Читай больше всяких глупостей. Нас трое, понял? Я и сёстры. А как зовут, не твоя забота. Муза, и всё.

— А грубишь зачем?

— А ты не лезь, куда не просят.

— Вот сейчас возьму, и прогоню! — пригрозил Василий. Муза поставила чашку на стол, выразительно посмотрела на Василия, и…

Исчезла. Была — и не стало.

— Муза! — Василий выглянул и на балкон. Там тоже нет. Обошёл всю квартиру, затем выскочил на лестницу. Потом поднялся, сам не зная, зачем, этажом выше, постоял на лестничной площадке. Ох, не надо так делать! У Петровны, той самой старухи, отличный слух. И всегда она поглядит, кто это поднялся на этаж, да стоит там молча. Уж не курит ли? Не пытается ли счётчик стащить? Или ещё что непотребное устроить?

Бегом вниз. Дома никого — чашка Музы так и стоит, на кухне — готовый ужин, только кусок не лезет в рот.